Венец для королевы проклятых

«Тише, тише, успокойся, все хорошо!» – шептала она на ухо малышу и не знала, кого успокаивает на самом деле – его или себя.

Глава 4

Торжественный обед во дворце по случаю окончания таймери-гивез подходил к концу. В пиршественном зале столы ломились от яств и напитков. После седьмой перемены блюд слуги вынесли сладкое вино, горячий взвар из ягод и меда, запеченные в тесте фрукты, орехи и знаменитое разноцветное желе из девяти слоев. Видимо, повар Глан и здесь не бездельничал!

Король был пьян. Раскрасневшись от выпитого, он вольготно развалился в дубовом кресле, расстегнув камзол так, что видна стала белоснежная нижняя рубашка с кружевами, сейчас, впрочем, уже изрядно запачканная соусом и залитая вином. Сигриберт мирно дремал, поминутно клюя носом. Сегодня он праздновал еще одно событие – Бертрада, его жена, благополучно родила третьего по счету сына.

Принц Хильдегард сидел неестественно прямо и смотрел перед собой. За все время он почти не притрагивался к еде и, вопреки обыкновению, пил очень мало. Казалось, он ждал чего-то – напряженно, тревожно и жадно.

Наконец король обернулся к нему.

– Не смотри на меня так! Если бы взглядом можно было провертеть во мне дыру, вино уже выливалось бы с другой стороны. Говори прямо, что тебе нужно.

Хильдегард беспокойно заерзал на месте.

– Я хотел бы… Точнее, надеялся, что вы сочтете возможным подтвердить мои права на Терегист. Вы давно это обещали, и я думал…

Король помрачнел. Брови сошлись над переносьем, лоб прорезали морщины.

– Обещал оставить его тебе по завещанию, – отрезал он, – но я пока еще жив, если ты не заметил!

– Да-да, разумеется, – забормотал принц, опустив голову, – я желаю вам жить и здравствовать много лет, отец мой, но все же…

– Думаешь, я готов разорвать на части свою страну, лишь бы сделать тебе приятное? Когда-то империя была великой, а теперь от нее остались только жалкие клочки!

Хильдегард попытался было возразить:

– Разумеется, вы правы, отец, но ведь тут особый случай… Когда-то Терегист был вольным городом, и я подумал…

– Забудь об этом! – рявкнул король, ударив кулаком по столу. Кружки и стаканы жалобно зазвенели, и Сигриберт, вздрогнув от неожиданности, открыл глаза и обвел пиршественный зал затуманенным взглядом. Казалось, он тщетно пытается понять, что происходит… Впрочем, уже в следующий момент он откинулся на кресло и захрапел.

Хильдегард сидел сам не свой. Видно было, что он жалеет о том, что решился заговорить с отцом… Теперь даже слуги будут знать о его позоре!

– Неужели тебе недостаточно денег на содержание замка и челяди? – спросил король, приподняв одну бровь. – Ведь теперь тебе не приходится тратиться на свою жену! Ты отослал ее прочь… И привез сюда свою шлюху – ту, зеленоглазую, что нянчится теперь с твоими детьми. Думаешь, я не заметил, как ты смотришь на нее? Впрочем, я понимаю тебя, сын мой, – она недурна, совсем недурна!

Глаза Хильдегарда сверкнули гневом.

– Отец, моя жена… Она была неверна мне! Я не мог поступить иначе!

– Значит, ты просто сменил одну шлюху на другую!

Людрих громко расхохотался своей шутке так, что его объемистое брюхо заколыхалось в такт.

Наконец, отсмеявшись, он покачал головой и заговорил уже серьезно.

– Что ж, сын мой, не могу сказать, чтобы ты порадовал меня, – задумчиво произнес он, – ты хочешь быть королем, хочешь править… Я вижу это, не отрекайся! А сам не можешь управиться даже со своей семьей. Конечно, у тебя есть сыновья, но… один из твоих детей уродлив, другой – хлюпик и размазня, которому лучше было бы родиться девчонкой.

– Отец, он еще мал! – принц попытался было вступиться за сына.

– Кто родился овцой, не вырастет львом, – отрезал Людрих и, как будто смягчившись, добавил:

– Впрочем, к счастью, это не имеет никакого значения. Ты мог бы наплодить хоть лягушек – королями им все равно не стать.

Хильдегард побледнел, и на щеках у него выступили красные пятна.

– Благодарю за обед, отец мой и государь, – он коротко поклонился и встал с места, – разрешите мне покинуть вас? Время позднее, и, полагаю, мне пора готовиться к отъезду. Таймери-гивез окончен, а путь неблизкий…

– Иди, сын мой! – благодушно отозвался Людрих. – Ты прав, пора запрягать лошадей.

Стуча каблуками, Хильдегард покинул пиршественный зал. Рыцари из его свиты последовали за ним – многие, но не все. Некоторые были уже пьяны, другие, сидящие поодаль, не заметили происходящего – или сделали вид, что не заметили, отдавая должное еде и напиткам.

Гвендилена вся превратилась в слух, ловя каждое слово. Она сидела далеко, на другом конце стола, и, чтобы разобрать что-то, приходилось напряженно вслушиваться…

Девушка до крови кусала губы от досады, но вовсе не потому, что ее назвали шлюхой. Случай подойти поближе к королю ей так и не представился! К тому же она успела заметить, что Людрих пил только из особого кубка – серебряного, с откидывающейся крышкой, и, ставя его на стол, никогда не забывал закрыть ее, захлопывая с характерным щелчком.