Венецианская маска. Книга 2

Чтобы добраться туда, где проживала Лавиния, Мариэтта была вынуждена нанять лодку, после чего пересесть на повозку. Их было полно у причала, и Мариэтте не составило труда за небольшую плату добраться до пункта назначения. Ей нужно было оказаться там, где располагался дом, в котором до самой своей смерти проживала свекровь Элены. Возница прекрасно знал местность, по которой они сейчас ехали, и здешних обитателей. Достаточно подробно он смог рассказать Мариэтте и о нынешней владелице этого поместья, Лавинии.

— Нет, нет, никого из братьев сейчас нет и в помине, достопочтенная синьора. С тех пор как прошли похороны старой синьоры Челано, ее дочь одна-одинешенька живет в этом доме.

Мариэтта попросила подождать ее у ворот. Дом ей понравился. Он хорошо был виден с дороги, когда она шла к главному входу через широкий проезд. Время источило его стены из некогда белого известняка, местами его покрывали пятна мха. По ним буйно поднимались стебли винограда. На ее стук вышел лакей, и она попросила о встрече с хозяйкой дома.

— Ваше имя, синьора?

— Передайте ей, что я одна из знакомых синьоры Элены.

Лакей почти тотчас же вернулся, пригласил Мариэтту войти и проводил ее в гостиную. Бледная, укутанная в черное, Лавиния поднялась навстречу ей, восприняв этот визит незнакомой гостьи как приятную неожиданность. Но очень скоро ее доброжелательная улыбка исчезла с лица, и на смену ей пришла гримаса легкого недоумения.

— Простите, что-то я не припоминаю вас — мы разве знакомы? По-моему… нет, — нерешительно сказала она.

— Я — Мариэтта Торризи.

— Синьора Торризи? — теперь ее лицо выражало явный испуг.

— Пожалуйста, выслушайте меня, — настойчиво принялась убеждать ее Мариэтта. — Я пришла к вам, потому что всерьез обеспокоена судьбой Элены. Она очень нуждается в вашей помощи.

Лавиния, казалось, еще больше была озадачена, чем тогда, когда поняла, кто перед ней, но все же пригласила Мариэтту сесть.

— Я хотела приехать в Венецию и ухаживать за Эленой, — нерешительно стала объяснять она, — но мой брат Филиппо был иного мнения на этот счет. — В ее голосе появилась и тут же исчезла надежда. — А нужна ли ей вообще моя помощь? — И вдруг почти с вызовом спросила. — А вы-то откуда знаете, что она нуждается во мне? Я понимаю, вы с Эленой были, когда учились вместе в Оспедале, очень дружны, но Филиппо никогда бы не позволил, чтобы вы выступили в качестве ее посланницы.

— Просто мне кажется, вы очень привязаны к Элене.

Лавиния кивнула и продолжала ждать разъяснений.

— Она очень милая, добросердечная женщина, она всегда была мне подругой. Меня очень печалит, что она теперь в такой глубокой депрессии. Но… но вы мне так ничего и не объяснили толком.

— Мне очень многое необходимо вам объяснить, вы правы. И, кроме того, просить об одном очень большом одолжении. Теперь жизнь Элены целиком зависит от вас.

Лавиния, которую долгие годы жизни среди братьев научили сидеть и слушать, не перебивая, постепенно вникала в тот ужас, который раскрывали здесь перед ней. Она никак не хотела верить в то, что Филиппо при всем его деспотизме и даже жестокости оказался вдруг способен на такое. Но пришлось поверить. Ведь он всегда безжалостно расправлялся со всеми, кто осмеливался встать у него на пути, в этом случае Элена была ему помехой. Она не могла порадовать его наследником. Лавиния вспомнила те уже далекие теперь времена, когда он и Марко однажды поссорились так, что она даже опасалась, как бы Филиппо не вызвал на дуэль своего брата и не убил его, и все лишь во имя того, чтобы самому встать во главе дома. А когда, в конце концов, после смерти Марко он все же стал им и даже в качестве дополнительной награды получил себе в невесты Элену, бывшую нареченную его брата, он стал издеваться над ней за то, что она не любила его так, как Марко. Были времена, когда Элене приходилось предпринимать отчаянные попытки казаться веселой, шутить и радоваться, не обращая внимания на то, что у нее мог красоваться синяк на лице, или страшно болеть бок от удара железным кулаком Филиппо. Сердце Лавинии при виде этих картин готово было разорваться от жалости и сочувствия ей, но ее покойная мать, жившая в ту пору во дворце, пристально следила за тем, чтобы подавить малейшее сближение двух несчастных женщин.

Лавиния поднесла дрожащую руку ко лбу. Мариэтта подошла к концу своего страшного рассказа и теперь устремила на Лавинию взгляд, полный такой мольбы, что той даже стало не по себе. Как она могла выполнить то, о чем ее сейчас просила эта женщина, если в ее ушах до сих пор стояли крики ее покойной матери?

— Я прошу вас, — настаивала Мариэтта, — скажите мне, как мне найти место в вашем дворце, где может находиться Элена? Ведь должны же вы хоть что-то знать, хоть каплю. Может быть, там имеется какая-нибудь секретная комната? Может, и не одна? Ради всех святых, скажите мне! Не дайте Элене умереть! Погибнуть!