Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках

Мало того: одна из могильных плит, не выдержав веса бедняги, проломилась, и обезумевший слон оказался в ловушке. После чего подоспевшие австрияки навсегда успокоили его двумя выстрелами из пушки. Это дало патриотически настроенному поэту Пьетро Буратти повод написать «Слониаду» (L’Elefanteide) – небольшую сатирическую поэму в октавах, проклинающую оккупантов. Она была с восторгом встречена публикой и вызвала такое раздражение у австрийских властей, что автор на месяц угодил в тюрьму.

* * *

Пересеките теперь понте Сант-Антонин и, пройдя всю салицаду деи Гречи (salizada dei Greci, «мостовая Греков») до кампьелло де ла Фратерна (campiello de la Fraterna), возьмите чуть правей, чтобы свернуть на калле де ла Мадонна (

calle de la Madonna), которая выведет вас к понте деи Гречи (ponte dei Greci, «Греческому мосту»). В этой части города веками проживала греческая община. Впрочем, Венеция, благодаря своим торговым связям, давала приют представителям самых разных народов, включая восточные. Так что, можно сказать, Яснейшая была настоящей Вавилонской башней – смешением языков, одежд, лиц.

«Фондук», большое торговое здание, распространенное на Востоке, прекрасно встроилось и в венецианские палаццо. Торговые подворья чужеземных купцов, известные как «фондако» (fondaco), – доказательство того, как глубоко укоренились в Венеции представители других народов. Это отражается даже на городской топонимике. Здесь есть и калле дельи Албанези (calle degli Albanesi, «Албанская улица», на Санти-Филиппо-э-Джакомо), калле дельи Армени (calle degli Armeni

, «Армянская улица», на Сан-Джулиано), корте дель Мальтезе (corte del Maltese, «Мальтийский дворик», на Сан-Патениано), кампо деи Мори (campo dei Mori, «площадь Морейцев», у Мадонны дель Орто). Арабские и греческие влияния можно проследить даже в некоторых словах венецианского диалекта.

Нечасто вспоминают, что общеизвестное «чао!» (ciao) появилось впервые здесь, в Венеции. Это словечко происходит от выражения s’ciavo vostro, чему в итальянском соответствует schiavo vostro, «ваш покорный слуга» – старинная форма вежливого приветствия. Со временем учтивое обращение сжалось до одного слова s’ciavo, а от него уже произошло современное краткое приветствие. Сойдите с понте деи Гречи и пройдите фондаментину дель Озмарин (fondamentina de l’Osmarin, «Розмариновая набережная») до следующего моста, понте дель Дьяволо (ponte del Diavolo). Откуда могло взяться столь запоминающееся имя? Этот мост известен также как «мост искушения».

Дьявол в платье

Легенда XVI века гласит, что именно на этом мосту молодой послушник Тонио, готовящийся принять постриг, повстречал пылкую красотку, которая стала расписывать ему прелести жизни с ней, а не в монастыре. Но присутствовавший при этом каноник-экзорцист дон Марко Форнаро, родной дядя юноши, взмахнул перед женщиной рукой с зажатым в ней крестом, вынудив ее замолчать и в одно мгновение показать свою истинную сущность, сущность дьяволицы.

Впрочем, существует и более реалистическая версия. В которой речь идет о «более естественном» искушении, возникающем между монахами Сан-Северо и монашками Сан-Закарии – сообщению между которыми и служил этот мост. Не случайно ведь, как вы сами сейчас убедитесь, калле дель Дьяволо ведет прямо на калле деи Прети (calle dei Preti

, «улица Священников»)!

* * *

Итак, пересеките калле дель Дьяволо и сверните налево на калле деи Прети, пока она не выведет вас на кампо Сан-Северо (campo San Severo), где в 1829 году австро-венгерские власти разломали старую церковь, чтобы возвести тюрьму для политзаключенных. Пройдите целиком всю фондаменту Сан-Северо. За рио ди Сан-Северо (rio di San Severo) возвышается громада Ка Гримани (Са’ Grimani). Сейчас это музей, но в течение веков здесь жили члены семьи, различные ветви которой дали Республике трех дожей. Некогда, в XVIII веке в этом дворце чувствовал себя как дома Джакомо Казанова, товарищ по проделкам братьев Гримани – матушка которых решительно не одобряла их знакомства с авантюристом. И в конце того же столетия особняк выступил ареной необыкновенного происшествия.

Статуя, не пожелавшая путешествовать