Веня (СИ)

Около четырех Леша добирается до дома.

Дома – срач, и даже с устойчивым, выработанным годами иммунитетом, ему порой кажется, что он подхватит что-нибудь по-настоящему заразное. Мать орет на отца одними и теми же словами с тех пор, как он себя помнит, и снова-снова-снова орет – теми же самыми словами. Пиздец, заебало. Дашка выскакивает из комнаты в трусах и майке, с огромными короткими трубами розовых «бигудей», нашарашенных на голову, и разочарованно приветствует: а, это ты. Скрывается в комнате. Кот выходит к нему с такой рожей… Парень снимает ботинки, куртку, вздыхает, думая о тех, кто приходит домой, как домой. В чистоту, в пирог, блядь, в – милый, ты дома, ну, наконец-то, где же ты пропадал, с днем рожденья, родной. Последнее его немного смешит.

- Леша, - мать орет и на него тоже, - ты почему мусор не вынес? Я же тебя просила! Господи, почему в этом доме никто ничего не делает, и все приходится делать самой!

Мать тоже все заебало. А про мусор он тупо забыл.

- Я забыл, извини, мам.

- Да здесь вообще никто ничего не помнит и не слышит, когда я прошу что-нибудь сделать!

Ее крик чуть глушат стены на кухне.

- Дашка, коза, хоть бы посуду помыла!

Леша съябывает к себе, садится на кровать и думает: куда приходить-то? Его личный цирк-шапито в разгаре гастролей. Подумаешь, про мусор забыл, когда они опять забыли про его день рожденья.

- Леша, что за херня! Я же просила тебя никогда не курить в комнате!

- Дверь закрой!

- Козел тупой!

- Дверь закрой!

- Мама! Он опять курит в комнате – вонища на всю квартиру! Мне дышать нечем!

Он встает и закрывает дверь, выталкивая ее из комнаты, поворачивает замок на ручке.

Открывает окно. Смотрит вниз.

В машину садится чувак, хлопает дверью, заводит, прогревает, уезжает…

Звонок. Парень достает телефон, еле выколупав из сумки.

- Привет. Это Веня.

- Я понял.

- Вечер – это во сколько, и куда приходить? Мне надо еще тут кой-чего сделать.

- Ты занят? Так ладно, забей. Делай свои дела.

- Да нет, я успею. Просто уточнить хотел.

- Я не знаю, куда тебе приходить.

- Не знаю или не хочу?

- Не знаю.

- Приходи тогда ты ко мне. Так даже лучше.

- К тебе?

- Ну, а чего? Или у тебя друзья, так ты и друзей приводи.

- Нет.

- Нет, в смысле – друзей, или в смысле – ко мне.

- В смысле друзей.

- Ладно, тогда в восемь?

- А можно сейчас?

- Сейчас? Бля…

- Ну ладно, в восемь так в восемь, у тебя же дело какое-то, я и забыл уже.

- Да не, норм, давай. Давай щас. Щас так щас.

Веня называет адрес, смеется чуть-чуть, ему опять, наверное: «блин, такие они странные».

Леша выходит в коридор. Мать выключает у отца телик и снова орет на него. Дашка вся разодетая в пух и прах стирает косячные пятна туши с век обслюнявленной ватной палочкой и, одновременно, пиздит в телефон:

- Я и сама не понимаю, почему так рано? Какой-то детский утренник. Да не говори! Во-во.

Кот смотрит на нее с тумбочки.

Леша надевает ботинки, куртку, открывает дверь.

- Ты куда это опять собрался?

- Погулять.

- Мусор выброси.

Он подхватывает пакет с противными липкими лепестками завязки.

*

На самом деле он не спешит. Идет пешком. Навязался, блин, вроде как человеку…

Покупает в магазине пару бутылок шампанского, а хуй ли? Добредает до нужной улицы, до нужного дома, поднимается в нужный подъезд, на нужный этаж. Не звонит. Сразу. Мнется. Блядь.

Звонит.

Веня открывает не сразу, орет что-то в дверь, потом открывает – радостный:

- О, привет! А ты чего так долго? Да заходи уже, холодно. Ох, не фига себе, шампуня купил, ну так-то, наверное, все-таки день рожденья, а я тут тебе торт испек, если бы ты раньше пришел – не успел бы.

Веня большой и теплый, как само воплощение дома, встречает его, словно они сто лет друзья. Сразу хочется обнять его. Из какой-то нездоровой благодарности. Но Леша не обнимает, а подзаряжается от него – теплом и весельем.

На расстоянии.

Давно с ним такого не было.

- Бросай сюда.

*

Они, не особо пиздя, едят. Торт – какой-то ебучий шедевр. Просто абзац. Веня на Лешин шок при виде подарка просек и прояснил:

- Да я после девятого учился на повара. Че-т в прикол было. Вот. Не знал, что тебе подарить.

- Ну ты даешь.

Вот и все, что может выдавить Леша. И потом еще:

- Спасибо, честно говоря. Даже не знаю.

- А чего тут знать, отрезай.

Усмехается Пух.

Пух.

Легкий.

Веня, правда, много улыбается. Лишнего не болтает. Отвечает честно и просто на все. Ничего из себя не строит. Никем не пытается быть. Казаться. И немного волнуется. Это волнение чувствуется, но как-то неуловимо. Потом Леша встает помыть посуду. Почему-то. Хоть он ненавидит это дело до чертиков. Просто как-то все так легко и правильно.

Обманчиво.

И он обманывается.

Первый раз, когда Веня подходит, заслоняя почему-то собой полмира – темнота облепляет стены – протягивает руки, прорезая личное пространство насквозь, мягко вынимает из рук тарелку:

- Да ты что, ты же гость, оставь.