Вера в чудеса

Кирилл, не сдержавшись, делает шаг по направлению к ней, но что собирается делать остается мне неизвестным, потому что я вижу Лекса и еще двух ребят. Эти – без официоза, в джинсах и футболках, но наверняка – с оружием. Они направляются к нам.

Лекс, конечно, узнает Давлатова, поэтому с ходу спрашивает:

– Проблемы?

Я кивком головы указываю на плечистых ребят в костюмах. Лекс поворачивает голову и смотрит на Воропаева и его людей.

В это время Матвей, крутящийся то у моих ног, то у Лениных, задирает головку и спрашивает:

– Дядь Лёсь, а ты с нами на пони кататься идёсь?

Лекс подхватывает мальчика с пола, передает его мне и отвечает:

– Я на работе, малой, – а сам оттесняет меня и детей от Давлатова.

На Сергея страшно смотреть, видно, что он в ярости, потому что до него дошло, что я с ним явно никуда не поеду, не пойду и разговаривать не буду.

– Значит, поговорить нормально ты не хочешь, – рычит он.

– Да не о чем нам говорить, Сергей Владимирович. Удачи! – бросаю я ему, как собаке кость, и иду на выход.

Костюмы вроде собираются оживиться, но ребята делают так, что становится видно, что у них стволы.

Перестрелка в школе – это не то, что нужно Давлатову, поэтому мы уходим под скрип его зубов.

Синий лифчик Еленке придется купить другой.

Глава 17. Преимущества

Сергей

Су*а-а-а. Я смотрю ей вслед и мечтаю переломать хмырю, который их забирает ноги. И руки тоже. Как придурок, жду, надеясь на то, что Дина оглянется. Ага. Три раза.

Зато оглядывается ее дочь, расплывается в ехидной улыбке и показывает Кириллу конфигурацию из среднего пальца. Наблюдая за выражением его лица, озвучиваю свою догадку:

– Нравится, что ли?

Жду, что сейчас поднимется ураганом возмущение, но племяш смотрит на меня серьезно:

– Нравится. Сначала бесила, а потом… Только маленькая она еще. За ручку ходить – для меня смешно. А для нее все по-взрослому рано.

Вот так он озвучивает свое видение проблемы. Не мое дело, но все-таки спрашиваю:

– А ты уверен, что по-взрослому рано? Так себя скромницы не ведут.

Кирилл хмурится.

– Еленка… Она… Как тебе объяснить… Короче, когда она только перевелась, то парни решили, что она с любым пойдет…

– А что – разве не так?

– Оказалось, нет. Пацаны к ней и так, и эдак. Ты же сам видел, за словом в карман она не лезет. Но только дальше трепа дело не двинулось. Ни у кого. А потом один придурок ее при всех фригидной назвал. Так она ему и выдала: «Ты кто такой, чтобы по моим трусам лазить?».

– Короче, дразнится, а не дает, – сделал я вывод.

– Она людям, по-моему, не доверяет совсем. Близко никого не подпускает, – как-то невесело подытожил Кирилл.

Я про себя подумал, что правильно в таком случае делает, а вслух спросил:

– Раз сама не дает, пацаны неужели силой не пробовали?

– Они, может, и попробовали бы. Просто на улице к какой-то малявке недалеко от школы мужик пристал, так Лена его вырубила с одного удара, потом полицию вызвала. А после все узнали, что у нее мать в следственном комитете работает руководителем какого-то крутого отдела. И желание быстро пропало.

Потом Кирилл, помолчав, все же спросил:

– Откуда ты ее мать знаешь?

И что ему сказать? Если Матвей мой сын, так как есть, я все не оставлю.

– Не важно.

Кирилл понимает, что откровений от меня не будет. Но не пытается лезть в душу.

За разговором доходим до машины. Воропаев вопросительно смотрит на меня.

– Домой поехали.

Надо бы, конечно в офис, но меня сейчас волнуют другие вещи. Кирилла завозим к нему на квартиру.

Когда он выходит из машины, я отдаю распоряжение Воропаеву:

– Делай, что хочешь, подключай, кого хочешь, но, чтобы к вечеру, я знал, чем она занималась эти два с лишним года.

– Понял, сделаю, – он сразу же начинает кому-то звонить и договариваться о получении информации, а я закрываю перегородку между мной и водителем и предаюсь невеселым размышлениям.

Больше всего меня сейчас волнует, мой ли сын Матвей. С моим диагнозом – астенозооспермией врачи боролись долго, но детьми я так и не обзавелся. Во всяком случае, был в этом уверен до сегодня. И естественно, разбрасываться наследниками я не собирался.

Выходя из автомобиля у дома, спросил у Анатолия:

– Мальчишка на меня похож?

Я знал, что ему не надо, что-либо уточнять.

– Похож, – коротко ответил он.

Я засел в кабинете, хотя работать все равно не смог.

Вечером Воропаев принес досье. Первое, что я посмотрел – это дату рождения мальчика. 26 апреля 2018 года. Ему недавно исполнилось два года. Время зачатия – август 2017 года. Значит, мой.

Воропаев даже расстарался информацией на ребенка, в том числе и из роддома. Мальчик родился доношенным, как и положено.

Я стал просматривать досье. И то, что обнаружил, было неприятно. Дина после побега попала под программу защиты свидетелей. Поэтому мы ее не смогли найти тогда. Ее пытался убить какой-то психопат. В папке были фотографии с мест происшествий: отрезанная голова, части человеческих тел и трупы, много трупов. Бля*ь, она же беременная была.