Веревочная лестница

Сегодняшнее перепутье — источник множества вопросов. О чем говорит страстное утверждение именно тех ценностей, которые так же страстно отвергались в начале века (частная собственность, идея социального неравенства, реанимируемая почти в карикатурных формах церковная жизнь, парламентское представительство, разномыслие)? О веке роковых ошибок и заблуждений, которые будут теперь исправлены, или об очередном витке поиска виноватых, отчуждения от них, вызванном надеждой, что стоит уничтожить врагов, старых и новых, как возродится нормальная жизнь? Не порочный ли это круг, а если да, то как из него выйти? И можно ли это сделать, не раскрыв и не осознав до конца тот комплекс нераскаяния, который определял всю нашу жизнь?

Русская история — коромысло. Качнуло в одну сторону — одно плечо опустилось, другое взлетело до небес. Проходит время — и ситуация меняется на противоположную. Материя не определяет сознание, но и сознание, дух, история зависят от самых непредсказуемых реальностей, предусмотреть которые подчас невозможно.

История не прекрасна и не безобразна, а такова, какова есть. И смысл ее не в устранении противоречий, а в выявлении структуры наиболее функциональных стереотипов.

Россия — замечательная страна для того, чтобы выживать, борясь, протестуя, отстаивая достоинство, на которое покушается государство; куда труднее здесь просто жить — нормально, не суетясь, осмысленно и опрятно одновременно.

Пути два. Если не удастся в результате реформ структурировать социум, основываясь на согласии вокруг жизнеутверждающих стереотипов и вырабатывая нормы, дающие устойчивость и порядок, опять начнется поиск виноватых, разделение на своих и чужих, утверждение особого пути России. Удастся —тогда, быть может, появится возможность не только выживать, но и жить. Нормально.

1993

Мераб Мамардашвили и замкнутый круг русской истории

Россия на переломе. Сколько раз уже это было. Сколько раз казалось, что тоталитарное прошлое позади и демократическое будущее неотменимо. Однако проходило время, и заманчивый образ «просвещенного авторитаризма» начинал смущать умы. Отчего демократия так трудно находит себе применение на российских просторах? В чем причина постоянных рецидивов тоталитаризма? Каждый раз после очередной «победы демократии» (казалось бы, реальной в августе 91-го или мнимой в октябре 93-го) наиболее отчетливо были слышны те, кто уверял, что все самое страшное кончилось и свобода вот-вот восторжествует на многострадальной российской земле.

И голоса скептиков воспринимались как досадный диссонанс, неважно, откуда они исходили — из среды деморализованной оппозиции или вечно сомневающейся интеллигенции. Нельзя загонять реально существующий конфликт вглубь, говорили одни. Опасное упрощение и ошибка, вторили им другие, сводить причину противостояния только к попытке реванша консервативно-коммунистических сил, действительно поддержанных русскими фашистами. Можно объявить вне закона партии и закрыть националистические газеты, но нельзя отменить реальность (и обоснованность) протеста той, и вероятно, отнюдь не малочисленной части общества, которая не принимает «нового пути» России в обмен на социальные лишения и чувство национального унижения, вызванное развалом государства. Страшно не то, что оппозиция, загнанная в подполье, выйдет однажды из него полная сил. Важно не забыть о тех социокультурных стереотипах, на которые при случае сможет опереться непримиримая оппозиция. Как и понять, почему мы постоянно падаем в одну и ту же яму, делаем одни и те же ошибки.

Мераб Мамардашвили, один из самых значительных мыслителей, рожденных советской эпохой, ушел из жизни до августовского путча, до периода смутного времени, которое приобрело новые очертания в связи с октябрьскими событиями 1993-го и выборами 12 декабря. Однако вышедшая незадолго до смерти Мамардашвили книга его статей и интервью полна точных и порой едких пророчеств, исполняющихся на наших глазах. Метафизическая емкость этих мыслей и неожиданный остроумный ракурс его взгляда на трагическую повторяемость русской истории, его рассуждения о смысле культуры, свободы, «русском характере» делают Мамардашвили незаменимым собеседником для всех тех, кому небезразличны исторические параллели.