– Лина, а твой брат поверит… в нашу легенду? – подбирая слова, осведомилась Милица Андреевна, когда дамы подошли к подъезду.
– И не сомневайся! – заверила ее Лина Георгиевна. – Боречка верит вообще всему на свете. Особенно в последние годы. Я же тебе рассказывала, как он в карты играл – смех, да и только! Но иногда случаются ужасные вещи. Я тебе не рассказывала, что их с Верой ограбили пару лет назад? Представь, пришли двое молодых людей, заявили, что Борису, как инвалиду войны, полагается пятидесятипроцентная скидка на оплату домофона. Он их впустил, они попросили принести паспорт и заполнить заявление. Один диктовал, а второй… Пока Боря писал, этот негодяй прошел в комнату и собрал все драгоценности и деньги. А за домофон они и так платят половину от пятидесяти восьми рублей в месяц. Только Борис мог поверить в историю со скидкой.
– И не нашли? – ахнула Милица Андреевна. – Надо было мне позвонить, у меня знакомые есть. Хотя теперь, конечно…
– Не нашли, – вздохнула Лина Георгиевна. – Лучше бы они тогда и эту брошь проклятую забрали! Нет, ее-то как раз оставили. Она была приколота к платью, которое висело в шкафу. Чистая случайность. И китель Борин с орденами там висел. Пропажу вещей они с Верой пережили, а вот если бы украли ордена – я не знаю, что стало бы с Борей.
– Господи, – вздохнула Милица Андреевна. – Какие люди живут на свете! Ничего святого! И мы вот тоже… обманывать собрались.
– Так мы ради хорошего дела! – горячо возразила Лина Георгиевна. – И потом, не могу же я ему вот так прямо сказать, что ты… ну… как бы из милиции. То есть расследуешь. Да и Верочка не велела ему сообщать.
И ее собеседнице не оставалось ничего иного, как согласиться.
– Проходите, Милица Андреевна! – пригласила Лина Георгиевна, открывая дверь своим ключом и предусмотрительно переходя на «вы». – Боря! Борис! Мы пришли! Не слышит… Наверное, опять в мастерской, сейчас я к нему постучусь, чтоб выходил. Мы стараемся его не беспокоить, когда он работает. Но он нас наверняка заждался. А ты… вы проходите, проходите, гостиная направо. Вот тапочки.
– Давай на «ты», – прошептала Милица Андреевна. – А то я собьюсь.
Она послушно надела предложенные тапочки, прошла по коридору и нерешительно остановилась на пороге. Честно говоря, она не ожидала, что обстановка дома, где живет известный, пусть даже в прошлом, художник и куда она попала в связи с пропажей драгоценной броши, окажется столь… узнаваемой. Почти такой же, как и у самой Милицы. Стоявшие в углу диван и кресла были изрядно потертыми, как и их ровесники – одинаковые пледы, призванные поберечь обивку. Ближе к окну стоял раздвижной обеденный стол в окружении четырех новых стульев с клетчатыми подушечками на сиденьях. Напротив красовалась полированная мебельная стенка. Когда Милица Андреевна была молодой, она тоже мечтала о такой, но их давали по записи ветеранам войны или профсоюзным активистам. В общем, ей стенки не досталось. Но с тех пор, как эти стенки вошли в моду, прошло уже лет тридцать, если не больше. На полу лежал видавший виды ковер, пианино тоже было стареньким, правда, на нем в отличие от стенки не было пыли. Милица Андреевна неодобрительно покачала головой. Похоже, до сих пор не знакомая ей Вера уборкой занималась нечасто и без особого энтузиазма.
На потолке играла солнечными зайчиками чешская хрустальная люстра – уж ее-то Милица Андреевна тоже ухитрилась купить году, кажется, в семьдесят восьмом. Люстра верой и правдой служила Милице Андреевне до сих пор. Видимо, хозяева квартиры тоже не особенно заморачивались насчет интерьера: стоит мебель, не разваливается, и ладно. Кстати, здравая позиция – неожиданно развеселилась Милица, вдруг почувствовав себя как дома. Это впечатление усиливало и то, что все полочки, полки и прочие поверхности, включая часть стола, были заставлены книгами. Хозяева явно держали их не для красоты и часто брали в руки. Зато хрустальных ваз (еще один привет семидесятым) и прочих ценных безделушек не наблюдалось. Телевизор тоже отсутствовал, а на стенах висели картины в простых деревянных рамах.
– Что ты на пороге стоишь? – воскликнула Лина Георгиевна, деликатно подталкивая гостью вперед. – Проходи, Борис сейчас придет. Руки от краски отмоет. Ох и не любит Вера прибираться! – Она покачала головой и провела пальцем по поверхности стола. – Я уж ей скажу!
– Это работы Бориса Георгиевича? – поинтересовалась Милица Андреевна, подходя поближе и рассматривая картины.