Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Затем мы в густом тумане двигались дальше на юг – от канадской границы к пригородам Лос-Анджелеса. По пути было несколько постов, на которых полиция проверяла, есть ли у водителей цепи, чтобы проезжать через перевалы. Мы объехали все посты – как европейцы, мы были выше этого.

Из-за тумана я вел почти вслепую, но перед Лос-Анджелесом он растворился. Белые холмы засияли в фантастическом лунном свете, и я неожиданно начал говорить о своей маме. Я рассказывал, что она до сих пор называет меня «маленький Оле», и о том, какая она замечательная. Позднее, когда я уже лежал в постели в доме Вэна и Кэрол, из Копенгагена позвонила Майя: «Сегодня утром, в половине десятого, твою маму сбил грузовик в Лингбю. Только что приходили полицейские и сообщили, что она умерла». Майя добавила, что, когда это произошло, вокруг солнца появились радуги, и упомянула о других необычайных знаках.

Это было одновременно шоком и облегчением. Большая потеря для нас, но большое счастье для нее. Моя мама дожила здоровой до 83 лет. У нее была сильная связь с Кармапой. Ее самым большим желанием в последние годы было не стать обузой для других. Поскольку смерть наступила мгновенно, она не страдала.

Я позвонил Ханне на Тайвань. Как раз перед этим она прогнала из дома вооруженного грабителя, вовсю ругая его по-датски. Она достойно поддерживала семейный стиль. Услышав, что мама погибла, Ханна хотела сразу же полететь домой. Но в этом не было необходимости – тогда прекратилась бы программа Ринпоче. В любом случае Ханна всегда была со мной, где бы я ни находился. Вэн и Кэролин забронировали мне обратный билет, и я почтил память мамы, прочитав в Сан-Диего лекцию в ее честь. Время от времени мой голос звучал хрипло, потому что я ее очень любил, – но в целом я держался.

Дания

В Копенгагене Бьорн уже приготовил все для кремации. Рано утром, спустя примерно 68 часов после смерти мамы, я проснулся в нашей комнате. То, что я переживал, не было сном: она находилась рядом со мной, справа, очень отчетливая во всех деталях. Перед нами появился Кармапа – большой, как дом. Золотисто-коричневый и прозрачный, он сидел на стуле. Улыбаясь, он стал бросать нам черные таблетки, которые, ударяясь об нас, превращались в радуги. Одна из последних таблеток с большой силой стукнула меня по левой ступне. В это время мама, подобно водолазу, который постепенно сбрасывает балласт, все быстрее стала двигаться вверх и затем исчезла. Никогда в жизни я не испытывал такой сильной благодарности. Все происходило в соответствии с поучениями Будды, все было на своих местах. Ее сознание пробудилось спустя три дня после смерти и пришло ко мне без тела. Здесь она встретилась с полем силы Кармапы и отправилась в его Чистую страну. То же самое произошло в 1976 году с моим отважным отцом, который умер от кровоизлияния в мозг. Он тоже внес свой вклад в развитие буддизма – за пару лет до смерти полностью перевел на датский язык жизнеописание Марпы. Мне удалось вложить ему в рот одну из таких «материнских» таблеток Кармапы – это последнее, что он проглотил в своей жизни. По этому случаю один очень культурный и образованный сосед излечился от тяжелой формы рака. Еще в 1945 году этот человек в ночной рубашке вбежал ночью к нам в квартиру в Лингбю, на севере от Копенгагена, крича, что закончилась война.

Все происходило в соответствии с поучениями Будды, все было на своих местах.

Позже в моих медитациях отец всегда появлялся в виде столба света. Когда я в следующий раз встретился с Кармапой, тот неожиданно спросил меня: «Где сейчас твой отец?» Я, ни на секунду не задумываясь, ответил: «В Чистой стране высшей радости», – на что Кармапа сказал: «Верно». И тогда меня тоже накрыло волной безграничного счастья.

Похороны были христианско-буддийскими. Их проводил священник, друживший с моим отцом со школьной скамьи. Мы с Бьорном от всего сердца поблагодарили маму и решили, несмотря на занятость, проводить больше времени вместе. Это порадовало бы ее больше всего.

^{Мои чудесные родители}

Майя быстро организовала пару мероприятий в нашем центре, и после визита в Вену и Грац в самом начале 1986 года я уже снова был в Сан-Диего, на западном побережье США. Друзья сказали, что в тот вечер лекция ощущалась как 10 000 вольт.

Гавайи