Верхом на «Титанике»

– Ваня, прекрати комментарии, – возмутилась Нора, – слушай молча! Лада заводит любовника, а потом Юрий, завещав все имущество женушке, падает с лестницы, ломает себе шею и умирает. Свекровь немедленно объявляет убийцей Ладу, против нее масса улик: приказ натереть лестницу, обработка подошв тапок мужа средством, забытым в ванной у Аси Михайловны. Все тупо, глупо и нелепо. Ни один нормальный человек не допустит такого количества ошибок. И кто у нас главный свидетель против Лады? Олеся! Мало того, что домработница выполняла приказ отполировать ступени, она еще и очень удачно увидела жену Юрия с баночкой «Кик» в руках. Замечательно сложившаяся картинка, все одно к одному! Ладу задерживают, но почему она упорно молчит? Отчего не попытается оправдаться?

– Откуда вы знаете про поведение Шульгиной? – сделал я стойку.

Нора вынула свои мерзкие папиросы.

– Ваня, твоя манера задавать вопросы, когда нет нужды спрашивать, поражает до глубины души! Я воспользовалась своими связями и пообщалась кое с кем из приятелей. Лада не отвечает ни на один вопрос следователя, в камере ни с кем не общается, передачи не получает. Не кажется ли тебе это странным?

– Может, некому принести ей продукты!

– А Федор? Шульгин? Любовничек с фамилией, как у мужа? Он почему не подсуетился? Неужели пожалел любимой сухариков?

– Наверное, боится, – предположил я.

– Чего?

– Скорей уж кого, – вздохнул я, – законную супругу. Он ведь не разводился с ней, значит, не хотел рушить семью.

– Ага, – с издевкой отметила Нора, – в сизо не побежал, а к нам примчался: «Спасите Ладу, она не могла убить мужа»! Спрашивается, откуда у парня такая уверенность и отчего он не испугался обратиться к частным детективам? Ну, Ваня, версии!

– Пока я теряюсь в догадках.

Элеонора загасила вонючий окурок в пепельнице.

– Продолжим логическую цепочку. Вследствие наших с тобой действий выясняется интересная деталь: Ася Михайловна дарит прислуге дом в поселке! Не хилый сувенирчик! Получила его милейшая Олеся за лжесвидетельство против Лады. Больше не за что! И каков расклад? Свекровь ненавидит невестку и решает ее засадить за решетку?

– Порой женщины и не на такое способны!

– Так-то оно так, – хлопнула кулаком по столешнице Элеонора, – но для исполнения желания пришлось уничтожить сына! Чтобы сделать невестку убийцей, необходимо лишить жизни Юрия. Не слишком ли сомнительная комбинация? Да легче нанять у метро бомжей, дать им денег и попросить: «Избейте до смерти вот эту бабенку, заберите себе ее сумку, серьги, часики, инсценируйте ограбление». И сын жив останется, и жена его на том свете. Скажи, зачем сталкивать со ступенек Юрия, а?

– Не знаю, – растерялся я.

– Олеся умирает очень скоро после получения дома, – продолжала Нора, – похоже, Ася Михайловна не в курсе, что в коттедже лежат спрятанные деньги. Интересно, каким образом горничная наткнулась на тайник? Думаю, совершенно случайно. Право, странно. Не успела обрести коттедж и… несите на кладбище.

– Инсульт, как вы сами абсолютно правильно отметили, может случиться в любом возрасте!

– Но у Маши тоже инсульт! – воскликнула Элеонора. – Младшая Беркутова умерла! Интересная закономерность!

Я ахнул.

– Вот почему она не вернулась домой! Как вы узнали о кончине девушки?

Нора смяла пустую пачку из-под папирос.

– Когда ты позвонил с сообщением, что Маша не ночевала в коммуналке, я забеспокоилась и снова потрясла свои связи. Знаешь, что выяснилось? Вчера вечером в одну из московских больниц была доставлена девушка, которая умерла в палате реанимации, не приходя в сознание. При несчастной, скончавшейся от нарушения мозгового кровообращения, не было никаких документов, отсутствовали сумочка, мобильный телефон. В машине «Скорой помощи» беднягу раздели и обнаружили целлофановый пакет, набитый пачками долларов, девушка прикрепила его к животу поясом.

– У нее был ремень, – вспомнил я, – подчеркивал талию, кожаный, с пряжкой.

– Не кажется ли тебе…

– Кажется! – закричал я. – Их убили! И Олесю, и Машу! Но как?

– Довели до инсульта.

– Как? – тупо повторил я.

– Дали лекарство.

– Какое? – спросил я.

– Пока не знаю, – процедила Нора, – есть некие наметки, но очень шаткие, домик на зыбучем песке. Впрочем, я понимаю, по какой причине Федор не понес Ладе в сизо жратву.

– Ну, – я забыл в запале про хорошие манеры, – говорите скорей!

– Видишь ли, Иван Павлович, в изоляторе временного содержания строгие правила, там просто так харчи не возьмут. Непременно потребуют паспорт, а наш клиент не захотел его предъявлять.

– Побоялся, что жене сообщат?

– Дурак ты, Ваня, – усмехнулась Элеонора, – смешное предположение. Прямо вижу эту картину: тетки в форме берут документ, перелистывают и злобно шипят: «А, так ты зарегистрирован с другой бабой! Ща телефончик раздобудем, законной жене про шмару стуканем».

Я сделал вид, что не обижен насмешкой. В конце концов, ошибиться способен каждый, Норе следует не ёрничать, а спокойно сказать: «Ваня, ты не прав».