Вернадский

Недаром и идея автотрофности — вариант бессмертия — возникла у Вернадского в отчаянной круговерти Гражданской войны, в самое неподходящее, казалось бы, время, да еще на пороге собственной гибели.

Однако тех, кто пришел бы на лекцию за рецептом бессмертия, ждало бы разочарование. Лекцию читает академик, натуралист, и необычайное название содержит необычайный, но вполне трезвый взгляд на привычные проблемы. Вводит в заблуждение и вызывает неясные образы слово «жизнь», вынесенное в заголовок. Каждый вкладывает в него бездну смысла. Оно всеобъемлюще. Между тем здесь оно обозначает живое вещество, материальный объект, изучаемый пока биологией, а теперь и другими науками, прежде всего новой наукой — биогеохимией.

Очень трудно взять в голову такую простую идею — жизнь не имеет происхождения, начала во времени. Трудно именно в силу ее сугубой простоты, фундаментальности. Есть в нашем сознании вещи настолько глубокие, что мы их не замечаем, но именно на них строим свои суждения. И когда в науке возникают непривычные, противоречащие основам факты, верят старым теориям и упорно пытаются примирить непримиримое, факты подогнать под удобные прошлые рассуждения. Так, долгое время господствовала идея центрального положения Земли в мироздании. Факты наблюдений противоречили ей. Когда они накопились, пришлось изобрести сложную систему эпициклов, чтобы объяснить движение планет применительно к старой идее, пока однажды Коперник все не упростил и не привел факты в соответствие с новой моделью — центрального положения Солнца.

Вот такова и идея начала жизни — еще более простая и основная или, как говорят, предвзятая идея, вложенная в наши головы как бы «естественным образом», говорит лектор. На самом-то деле она далеко не естественна, а связана с господствующим вот уже пять тысяч лет воспитанием в лоне иудейского, потом христианского мировоззрения с его первоначалом мира. В голове каждого европейца прочно засела мысль: мира не было, однажды его создал Творец. Теперь и без Бога эта конструкция никуда не исчезла.

Опровержению предвзятого мнения о начале жизни и утверждению взгляда нового — о ее вечности — и посвящена лекция.

«Был ли когда-нибудь Космос без проявления жизни, может ли быть безжизненный Космос? — спрашивает Вернадский. — Мы знаем, — и знаем научно, — что Космос без материи и без энергии не может существовать. Но достаточно ли материи и энергии — без проявления жизни — для построения Космоса, той Вселенной, которая доступна человеческому разуму, т. е. научно построяема? Есть ли живое и жизнь частное явление в истории материи и энергии, появляющееся временами и столь же бесследно исчезающее?»⁹

В сущности, этот философский вопрос всегда продвигал вперед познание. В самых разнообразных обличьях и окрасах он всегда содержался в мышлении. Если не брать художественное, религиозное и философское его разрешение, а сосредоточиться на точном, то есть необразном понимании, то мысль всегда упиралась в его неразрешимость.

Простое наблюдение подсказывало, что крупные животные и растения всегда происходят от себе подобных — либо непосредственно, либо через промежуточные формы. И постепенно в отношении них отпал вопрос о начале, о каком бы то ни было спонтанном, зарождении из косной материи. Однако думали, что мелкие животные или морские простейшие могут появляться и вне организма. Мухи — из гниющего мяса, мыши — из гнилой соломы. Но как только эти бытовавшие обыденные представления попадали под луч точного наблюдения, они всегда опровергались.

Не дожидаясь перебора всех случаев, опровергающих предположения о самозарождении, флорентийский врач и естествоиспытатель Франческо Реди в 1668 году обобщил их в одном умозаключении: все живое — от живого. Никаким иным способом живые организмы произойти не могут. «1668 год, — говорит Вернадский, — великий год в истории человечества. Принцип Реди — все живое от живого — есть первое научное достижение, которое позволяет нам научно подойти к загадке жизни»¹⁰. С тех пор принцип Реди неизменно подтверждался с железной необходимостью. Для него не нашлось ни одного случая исключения.

Однако многие рассуждали так: хорошо, допустим, что сейчас на Земле с ее бесконечно развитой жизнью все организмы происходят только от таких же организмов, от подобных себе. Но так было не всегда. В геологическом прошлом, когда существовали необычные, непохожие на нынешние, но благоприятные для жизни условия, однажды из неживых молекул зародились простейшие организмы, а уж потом жизнь пошла более легким путем — биологической эволюцией. Таким образом, людям все же несмотря ни на что, в опровержение фактов, но в подтверждение древней идеи начала кажется, что жизнь должна была когда-то зародиться из неживого.