Читаем Вернадский полностью

Глубоко драматическая, в сущности, жизнь. Смерть первой, глубоко любимой жены Шурочки потрясла и наложила тяжелую печать на весь его душевный склад. Он очень рано начал «окукливаться», знал это и старался пробить стену одиночества, которая вырастает вокруг старого человека, вел никому не видную борьбу. Шаховской вспоминал в письме Гревсу в марте 1934 года, как Ольденбург на похоронах академика Лаппо-Данилевского в ответ на чье-то восклицание: «Вот и все кончилось!» — «живо и с протестующим тоном, как бы с вызовом сказал: “Ничего в жизни не кончается”. <…> Он думал о том, что всякое дело человеческое, совершенное на земле, имеет свои последствия, — и при этом выражал надежду, и пожелание, и веру, что дело Александра Сергеевича (Лаппо-Данилевско-го. — Г. А.) будет иметь и сознательных преемников, которые соединят продолжение его дела с сознательным отношением к его личности. Я, во всяком случае, именно так смотрю на дело. Для меня личное бессмертие не осмысливает жизнь, а лишает ее истинного смысла, чего-то завершенного, один раз свершающегося в неповторимой своей полноте и этим самым своим однократным актом пребывающего вечно»18. Так ли он истолковал слова друга, но то, что их метафизические взгляды частично перекрывались, не вызывает сомнения.

Вернадский не пошел на похороны. Чувствовал себя плохо, болел и был не в силах видеть все это.

* * *

Сама академия и Ольденбург в его сознании не отделимы. Целые четверть века, наполненные трагическими и драматическими событиями, вел корабль русской науки Сергей Федорович. Благодаря ему академия пережила войны и революции. И теперь с его смертью этот корабль, швартовавшийся у стрелки Васильевского острова, будто отплыл в прошлое, как огромный пласт минувшей жизни.

Закончился петербургский период Академии наук. По какому-то совпадению в 1933 году правительство приняло решение о переводе ее в Москву, чтобы приблизить к себе и окончательно лишить признаков оппозиционности. Весной и летом начался переезд. Вернадский написал по этому поводу специальную записку о планах устройства и переустройства академии в Москве. Предлагал выделить большой участок земли на юго-западе сразу за городом и создать здесь мощный научный центр. А пока государство, провозгласившее научность главным принципом, не лучшим образом относится к науке, писал он.

Его включили в комиссию по переезду и по переговорам на этот счет в правительстве. Непременный секретарь Волгин думал, пишет Вернадский, что он лично знаком с Молотовым и сумеет как-то повлиять в пользу академии. На совещании у Волгина: «Когда я выставил необходимость выдвинуть самое нужное — оборудование и увеличение мощности учреждений и начало стройки в этом году — то Деборин (очевидно, мой враг) с пеной у рта возражал, что надо не выдвигать нужды и т. д. — а выдвигать то, что может сделать Академия и т. п. У меня к нему нет никаких враждебных чувств — он знающий и образованный, но аморальный и не умный»19. 22 декабря состоялся прием у Молотова: 17 человек во главе с Карпинским, продолжался четыре часа (в газете «Правда»: 16 человек и три часа). Оказалось, пишет Владимир Иванович, у правительства нет четкого представления, что такое академия, хотя цель есть — развивать прикладное знание, утилизировать науку. Об этом говорил Бухарин. Вернадский оказался среди выступавших, провел свою идею начала непрерывного строительства институтов и был поддержан. «Из ответной речи (говорит плохо, но умно) Молотова можно отметить, что Академия переведена:

1) для обеспечения подъема ее научной работы,

2) для содействия Академии социалистическому строительству, которое все время было недостаточно,

3) чтобы была ближе к правительству.

(Ответ Бухарина, что он не знает, для чего: для того, чтобы она постепенно замерла в Москве или развалилась?) <…>

Молотов указал, что 1935 год должен быть поворотным пунктом, и это есть то, что и я думаю.

Но куда? Может ли идти рост научной работы при недостаточной свободе мысли?

Но свободы мысли никогда не было: это идеал.

Из других его указаний интересно: 1) с валютой гораздо лучше, чем раньше. Все обязательства выполнены. Лучше чем 2–3 года назад. Они считают, что положение теперь прочное. Большое значение имеет добыча золота: сейчас новое большое месторождение открыто»20.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары