Верни мне музыку. Воспоминания современников

Фигура Арно Бабаджаняна занимает важное место и в армянской классической музыке. Он является продолжателем традиций армянской композиторской школы, основателем которой был Комитас. Вслед за своими великими учителями А. Бабаджанян опирается на интонационный пласт армянского фольклора. Однако для него это не самоцель, а стремление сделать великую армянскую культуру более понятной.

Эту задачу он с успехом решает в разных направлениях своего творчества: от симфонических сочинений до эстрадных песен. Лучшие черты, характеризующие А. А. Бабаджаняна, нашли яркое воплощение в фортепианных произведениях, к которым он, как композитор, обращался на протяжении всей жизни.

Такое внимание к фортепиано не случайно. Еще в дошкольный период он обращался к музыке, подбирал на фисгармонии и фортепиано, выступал в дуэте с отцом в роли аккомпаниатора. Профессиональное приобщение к музыке А. А. Бабаджаняна началось в музыкальной школе при Ереванской консерватории с 1929 года, где он обучался игре на фортепиано в классе у Е. А. Хосровян, у которой продолжал заниматься и в музыкальном училище при Ереванской консерватории, куда поступил в 1936 году. Здесь же А. А. Бабаджанян начал систематические занятия по композиции в классе у В. Г. Тальяна.

Сын прославленного ашуга Шерама, Вардкез Григорьевич Тальян был известным композитором и прекрасным педагогом. В 1923 году окончил Тифлисскую консерваторию по классу композиции. Его учителями были Н. Н. Черепнин, С. В. Бархударян, Х. С. Кушнарев. Он воспитал многих известных советских композиторов, среди которых такие имена, как: А. Арутюнян, А. Бабаджанян, Э. Мирзоян. Вардкез Григорьевич с самых первых уроков прививал своим ученикам глубокую любовь к народной музыке. На своих занятиях он рекомендовал этнографические сборники Комитаса, которые считал энциклопедиями армянского музыкального фольклора.

В 1938 году, по рекомендации Арама Хачатуряна, А. Бабаджанян приезжает в Москву совершенствовать свое фортепианное мастерство, где он поступает на последний курс музыкального училища им. Гнесиных. Здесь Бабаджанян занимается в классе у Елены Фабиановны Гнесиной по фортепиано, а по композиции – у Виссариона Яковлевича Шебалина. Через год А. Бабаджанян поступает в Московскую государственную консерваторию им. Чайковского на фортепианный факультет, где обучается сначала в классе у Бориса Моисеевича Берлина, затем у Константина Николаевича Игумнова.

Константин Николаевич Игумнов, выдающийся русский пианист и педагог, является одним из создателей русской фортепианной школы. Воспитал целую плеяду учеников, которые впоследствии составили славу и гордость советской исполнительской культуры.

Пианист и композитор А. Б. Гольденвейзер писал, что Игумнову было чуждо самодовольство, самоуверенность. В нем не было и тени того тщеславия, которым подчас страдают некоторые артисты. Игумнов был человеком редкого обаяния, простоты и благородства. Никакие почести и слава не могли поколебать его глубочайшей скромности. Он никогда не превозносил себя и даже охотно говорил о своих недостатках. Его называли совестью Московской консерватории, а его жизнь является примером бескорыстного высокого служения искусству.

Пианизм Игумнова избегал крайностей: для него были типичны слегка приглушенная динамика, мягкое туше, певучий, бархатный звук, благородство интерпретации.

Мария Гринберг, ученица Константина Николаевича, говорит, что игру Игумнова и его учеников всегда можно отличить. Она характеризуется тончайшим проникновенным звуком, «окутанным тишиной», обращенным именно к вам. К. Н. Игумнов не признавал стукотни по роялю, не терпел ложного пафоса, много работал над звуком. Его внимание в большей мере было обращено к художественной стороне исполнения, чем к технической.

Что касается А. Бабаджаняна, то к Константину Николаевичу Игумнову он всегда относился с большим почтением и любовью. Игру Игумнова Бабаджанян услышал впервые на концерте в Ереване, в начале 30-х годов. Композитор пишет о потрясении, испытанном от искусства пианиста, его звукоизвлечения и туше[8] К. Н. Игумнов сыграл большую роль в жизни А. А. Бабаджаняна как пианиста, так и композитора.

«Иногда, когда у Бабаджаняна спрашивали, у кого учился композиции, он отвечал:

– У Игумнова.

– Он разве преподавал композицию?

– Он учил музыке…

Эти слова были высказаны Бабаджаняном в публикации к 100-летию со дня рождения музыканта «Венок Константину Николаевичу Игумнову» в майском номере журнала «Советская музыка», 1973 г. Также Бабаджанян здесь пишет: «У меня тогда были зажатые руки…». У Игумнова был единственный принцип «всегда идти от музыки, от ее слышания… И, не показав мне ни одного приема, занимаясь со мной только музыкой, Игумнов высвободил мои руки… Он все подчинял художественному содержанию».