Верность

Не в первый раз за этот учебный год Тарин сталкивалась с трудным для себя выбором. Придется провести неприятный разговор со студентом. Теперь, когда она знала его болевую точку, главное было собраться и найти нужные слова. Ясно дать понять, не говоря при этом ничего напрямую, что его девушку обязательно отчислят, если он не заберет свое заявление. Конечно, придется блефовать, но парень этого знать не будет. Вопрос в том, готова ли она к такому.

Тарин нажала кнопку и вызвала секретаря.

– Срочно найдите мне заместителя по хозяйственной части.

Когда спустя пару часов Тарин вышла из аудитории, оставив студента раздумывать над сказанными ею словами, его родители уже дожидались наверху.

С родителями путем сложных условий и непростых обещаний было оговорено, что их чадо ни в коем случае не отчислят за неуспеваемость, что физику он пересдаст у другого преподавателя, что ректор обязательно проследит за беспристрастностью последнего. Тарин, вонзая ногти в свою ладонь, улыбалась и кивала истеричной мамаше, размахивавшей перед ней законом об образовании. Она не позволила себе даже слегка повысить тон. Отец студента был намного более восприимчив к диалогу, чем его вторая половина. Он осознавал, что сын далеко не такой ангел, каким его представляла жена. Становилось очевидным, кто был инициатором этой треклятой жалобы.

Тот разговор она вынесла во многом благодаря Вениамину, его примеру ведения переговоров такого рода, и записям, которые предоставил Артур. Тарин подчеркнуто вежливо объяснила родителям, что колледж подготовил доказательную базу, и их жалоба лишь натравит преподавателей и одногруппников против самого ребенка. Она даже пообещала объявить выговор Тимуру и не допускать его к занятиям в данной группе.

Почувствовав, что напряжение в кабинете, наконец, спало, она оставила пару с Вениамином, и вышла в приемную. Там, неожиданно для себя, она увидела низенькую круглую фигуру Артура, нервно переминавшегося с ноги на ногу, воинственный взгляд Ирмы, скрестившей руки на груди, Нину, теребившую конец своего шейного платка, Луку, Эмму, даже главного бухгалтера, сердито поблескивающую стеклами очков. Они уже часа два ждали результата под дверью. При виде вышедшего ректора они замерли, образовав немой вопросительный знак.

– Столько народа, а кофе сделать некому, – устало улыбнулась им Тарин.

Тотчас застывшая картина ожила, рассыпалась на фрагменты. Кто-то подставил стул, кто-то побежал за чашками. Тоненько зазвенели стеклянные створки шкафа, послышалось шуршание конфетных оберток. В суматохе Тарин жестом подозвала Ирму и прошипела ей на ухо:

– Проследите, пусть этому гаденышу в колледже больше жизни не будет. Раз я не могу отчислить его сама, нужно сделать все, чтобы он ушел сам. Чтобы я больше о нем никогда не слышала.

Ирма встретила ее ядовитый взгляд и кивнула в ответ.

XI

.

Солнце, наконец, смилостивилось и, впервые за долгое время, начало не только светить, но и согревать. Деревья потягивались после крепкого сна, выпускали почки. Концы веток у пушистых елочек удлинились мягкими, молочно-зелеными молодыми иголочками. Все метаморфозы, как обычно бывает в природе, произошли внезапно, словно сама жизнь дала приказ своей многочисленной армии в наступление.

Так размышляла Тарин, сидя на совещании. Она слушала, как Кира в своей жесткой манере распекает молодого математика за плохую подготовку к открытому занятию. Аудитория, где они собрались, была на первом этаже, и окнами выходила на подъездную аллею, которую стерегли могучие платаны. Сейчас бы дотронуться до их прохладного камуфляжного ствола…

Снаружи послышался шум мотора, спугнувший и без того робкую птичью песенку. Тарин повернула голову и увидела Тимура. Бюрократические проволочки задержали его дольше, чем она ожидала. Когда родители студента отозвали заявление, в прокуратуре еще несколько раз все перепроверяли, прежде чем закрыли дело.

Тарин видела, как он вышел из машины, обвел глазами колледж и счастливо вздохнул. Она поняла этот вздох: он почувствовал, что вернулся домой. И, конечно, увлеченная наблюдением, она не услышала щелчок затвора фотоаппарата.

Лицом к лицу они встретились позже, в ее кабинете наверху. Тимур быстрым шагом пересек комнату и уселся на край стола.

– Прости, не предупредил тебя заранее, но теперь я отдохнул и снова готов трудиться во имя общего блага, – лукаво подмигнул ее заместитель.

– Не переживай, я вычту эти дни из положенного тебе ежегодного отпуска, – в тон парировала Тарин, пожимая протянутую ладонь.

– Если серьезно, то спасибо тебе, – тихо проговорил он, пересаживаясь в кресло. – Ты, конечно, хочешь узнать, что произошло на самом деле…

– Даже не начинай, – прервала его она, отмахнувшись рукой. – Угадать несложно: он бездельничал, дерзил тебе или еще что-то в этом духе. Ты не сдержался, нагрубил или как-то хлестко ему ответил, унизив перед всей группой…. Не хочу слушать, с меня достаточно этой истории.

Тимур опустил голову, изображая раскаяние, хотя им обоим было ясно, что это лишь притворство.