Верность сестер Митфорд

Где же Питер? Мы приехали вместе на взятой напрокат машине и всю дорогу молчали, муж то и дело отхлебывал из серебряной фляжки, с которой не расстается. Должно быть, он все еще переживает вчерашнюю ссору, разгоревшуюся из-за его вызывающего флирта за вечерним бриджем с миссис Мэри Сьюэлл. На самом деле мне не хочется быть с ним на этом празднике, но, если бы я поехала одна, я бы беспокоилась о том, где он и в какие еще неприятности влип. Извинившись, я выхожу на террасу, полагая, что он там.

В темном углу слева я замечаю две фигуры. Их движения кажутся взволнованными, мне кажется, что они дерутся. Я делаю шаг в их сторону. Стук каблуков отлично слышен на пустой террасе, но те двое даже не оборачиваются. Но тут мой каблук попадает в стык между плитами каменной кладки и раздается скрежет, и тогда они разлепляются и оглядываются на меня. Я понимаю, что двое не дерутся, а целуются, и это мой муж и какая-то женщина.

Я разворачиваюсь и почти бегу обратно в Черкли-корт. К своему ужасу, я попадаю прямо в гущу жарких дебатов между Уинстоном, лордом Бивербруком и Дианой, стоящими в центре большой компании. Я не доставлю Диане — или Питеру, если вдруг он войдет, — удовольствия видеть меня расстроенной. Трясущейся рукой я прикуриваю сигарету, беру у проходящего официанта хрустальный бокал шампанского, осушаю его одним глотком и спрашиваю:

— Из-за чего шум?

— Миссис Родд… — оборачивается лорд Бивербрук, по-видимому, собираясь разглагольствовать. Но мне внезапно становится невыносимо, что меня называют «миссис Родд». «Какая ирония», — думаю я. Я столько лет стремилась к браку, а сейчас супружество ощущается как отвратительное ярмо, а не как приятный союз.

Я прерываю его:

— Лорд Бивербрук, полагаю, мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы вы могли называть меня просто Нэнси.

Диана приподнимает бровь, удивленная моим фамильярным обращением с уважаемым хозяином. Канадский газетный магнат и политический кукловод — человек баснословно богатый и обладающий властью. Он занимал посты в кабинете министров, а потом основал газету «Дэйли Экспресс», которая обращается к консервативным представителям рабочего класса, хотя ему и в голову не пришло бы пригласить кого-то из них на свою вечеринку. Сколько я себя помню, он всегда был закадычным другом Уинстона, и для меня удивительно, как они умудряются оставаться друзьями, несмотря на то, что в прошлом были политическими оппонентами. Не говоря уже о том, что кузина Клемми не поклонница лорда Бивербрука, а она имеет огромное влияние на своего мужа, Уинстона.

— Я буду звать вас Нэнси, если вы будете называть меня Макс, — говорит он приятным шутливым тоном.

— Как я и говорил, — рявкает Уинстон, явно пытаясь вернуться к прерванному мной спору. — Мы не должны сводить глаз с этого парня Гитлера. Он уже нарушил несколько условий Версальского договора, и, как сообщают мои источники, он готовит войска и оружие проворнее, чем мы можем их посчитать. По сути, он в шаге от того, чтобы развязать войну на континенте.

Лорд Бивербрук фыркает и открывает рот, чтобы ответить. Но, прежде чем он успевает заговорить, вмешивается Диана:

— Я думаю, вы неправильно понимаете намерения фюрера, кузен Уинстон. Ему нужны вся эта помпезность и антураж, чтобы поднять дух своего народа, который больше десятилетия был подавлен после Великой войны. Главная его задача — укрепить экономику Германии, дать людям жилье и работу. И я осмелюсь сказать, что он лучше нас знает, что важно для его народа.

Уинстон несколько секунд молча смотрит на Диану. Молчание для него редкость, и я готовлюсь к следующей тираде.

— Он фюрер, не так ли? Он ваш фюрер? Вы знаете, что это слово переводится как «абсолютный лидер»? И что он получил титул не благодаря волеизъявлению своих драгоценных граждан, а благодаря воровству, узурпации, насилию и лжи?

Диана колеблется, и лорд Бивербрук не готов допустить, чтобы дискуссия шла без него. Он не упускает паузу.

— Может и так, Винни, но это не значит, что мы должны ввязываться в войну. От последней мы еле оправились. Британцы совсем не жаждут сражений и потерь, а тебе подавай народ на военные учения и на заводы по производству боеприпасов для спешного перевооружения. Я думаю, Чемберлен поступил правильно: давайте сохранять мир.

— Вы готовы закрыть глаза на то, что Гитлер вытворяет с евреями в своей стране? А на то, что он еще для них приготовил? Мне сообщают, что он собирается обнародовать целую систему законов, которая еще сильнее их ущемит.

Он смотрит на Диану со странной улыбкой чеширского кота.

— Но, возможно, эти идеи очень нравятся некоторым в вашей семье, Диана. Я слышал, что ваша младшая сестра, Юнити, опубликовала антисемитский манифест в немецкой газете «Штюрмер», причем в заголовке упоминалось, что она моя родственница.