Верность сестер Митфорд

У меня пересыхает во рту. Похоже, что новость о выкрутасах Юнити уже всем известна. Мы узнали о ее поступке непосредственно от самой Юнити, она прислала Муле вырезку из газеты с опубликованной статьей и приложила перевод. Она с гордостью сообщила, что публично объявила себя «ненавистницей евреев». Мне стало плохо, когда Муля показала мне письмо. Как они позволяют ей оставаться в Мюнхене, если таковы результаты? Я спросила об этом мать, но Муля сделала вид, что не услышала меня.

Мне кажется, или Диана покраснела? Неужели моя безмятежная сестра окончательно потеряла свое легендарное самообладание? Она не отвечает на укол Уинстона, и мне интересно, звучал бы ее голос громче, взялась бы она спорить, если бы Мосли был здесь? На мгновение я даже забыла о предательстве, которое застала на террасе.

Я с нетерпением жду ответа Дианы, и тут меня кто-то трогает за плечо. Я поворачиваюсь и вижу Питера.

— Мы можем поговорить? — заплетающимся языком спрашивает он, взгляд его затуманен.

У меня желудок сжимается от отвращения — и к нему, и к себе, — но я киваю. Я не собираюсь выяснять с ним отношения здесь, в Черкли-корте. Не хочу, чтобы он ставил меня в неловкое положение перед уважаемыми людьми и Дианой. Перед Дианой в первую очередь.

Мы отходим в угол комнаты.

— Как ты мог? — шиплю я. — Ты хоть знаешь, кто эта женщина?

— Прости, Нэнси. Все дело в выпивке. Я обещаю бросить… — Он заикается, покачивается с трудом выдавливает из себя слова. — Все изменится, когда мы будем в Венеции.

Завтра в полдень мы отправляемся в путешествие в Венецию и по Адриатике. Я надеялась, вдруг это поможет нам начать все сначала после месяцев ссор, но сейчас мне невыносима сама мысль остаться с ним наедине на целых три недели.

— Не хочу обсуждать это здесь. Надо отвезти тебя домой, пока ты не набрался еще сильнее и не выставил на посмешище нас обоих.

К счастью, рядом появляется Том: — Все в порядке, Нэнс?

— Не совсем. Нужно как можно скорее отвезти Прода домой, чтобы он не разрушил нашу репутацию. Ты будешь таким лапочкой, если уведешь его отсюда, а я поищу машину.

Он пожимает мне руку.

— Конечно. Пошли, дружище, — говорит он Питеру и уводит его в фойе.

Прежде чем уйти, я хочу сделать одну вещь. Я обвожу взглядом зал в поисках Дианы. Куда она делась? Часы пробили всего лишь час, так рано прием покидают только гости в возрасте. Я не знаю, когда мне удастся увидеть ее в следующий раз, и я хочу поговорить с ней с глазу на глаз, без Мосли. Возможно, даже извиниться за «Потасовку», из-за которой Мосли навсегда запретил мне появляться там, где будет он, и в их с Дианой доме. Несмотря на наши разногласия, я не хочу терять сестру навсегда. Мне и так слишком одиноко.

Глава двадцать шестая

ДИАНА

12–23 июля 1935 года

Суррей, Англия

Диана выскальзывает из Черкли-корта, едва заканчивается их беседа с лордом Бивербруком и Уинстоном. Она запрыгивает в свой «вуазен» и хвалит себя за предусмотрительность: она поехала сама за рулем и попросила прислугу припарковать машину на подъездной дорожке у дома, чтобы легко сбежать. По правде говоря, она рада, что неожиданно жесткий разговор с Уинстоном о Гитлере, Юнити и евреях закончен, но сбежала она не из-за него. У нее назначено свидание с М.

Взглянув на свои наручные часы, она понимает, что выехала позже, чем планировала. Они с М договорились провести вместе в городе две ночи, прежде чем он с детьми уедет на летние каникулы в Италию. Она намерена сделать эти вечера незабываемыми, потому что хотя она и присоединится к их отдыху на вилле Реннеллов на мысе Позиллипо в Неаполе во вторую неделю каникул, всю первую неделю он будет там наедине со своей бывшей невесткой. Диана хочет затмить Бабá как своими политическими умениями, так и постельными.

Она мчится по проселочным дорогам Суррея, вот уже показался город, Диана с облегчением выдыхает. Между Белгрейв-сквер и Кадоган-плейс пять дорог сходятся в один опасный перекресток, она сбрасывает скорость, маневрируя в удивительно плотном для этого позднего часа потоке машин. Вдруг на перекресток из ниоткуда выскакивает огромный черный «роллс-ройс» и врезается прямо в ее автомобиль. Ее руки упускают руль, машина вылетает с полосы, ее крутит, а потом выбрасывает с дороги в кювет.

Время замедляется. Она слышит ужасный хруст и чувствует, что летит внутри автомобиля, но словно сама по себе, и воздух стал вязким, как вода. Машина падает на гравийное дно придорожного рва мягко, как на подушку — так кажется Диане, глаза ее закрываются, и она будто уплывает куда-то.

Но ненадолго. Чьи-то руки поднимают ее, вырывая из сна, и уносят прочь. Она слышит шепот голосов, какая-то женщина, заикаясь, говорит: «Н-не смотри на нее, дорогая. Кошмар, что у нее с лицом».

Диана внезапно ощущает тепло в своих волосах и на щеке. Титаническим усилием подняв руку, она касается одним пальцем своего лица. Липкая субстанция, шершавая от крошечных камешков, стекает с ее лба, покрывая щеки и нос. «Что бы это могло быть?» — думает она и снова проваливается в забытье.