Вернуться любой ценой

‒ Меня больше интересует, как вы обошли клятву, это же верная смерть и мучительная ‒ заинтересовался Бран, девушка хитро улыбнулась.

‒ Мне дали вот это, чтобы добавить в ваше вино для сговорчивости, ‒ мне протянули небольшой фиал. ‒ А обойти клятву достаточно легко, если разговор происходит в присутствии теней государевых, ‒ друг удивился. ‒ Не смотрите на меня так, это задумка мадам именно для таких ситуаций, ведь простых клиентов у нас не бывает. В нашем договоре с ней значится, что любые другие договора при вашем присутствии не действуют. А еще в нем указано, что для спасения жизни или здоровья себя, близких и невиновных людей, мы имеем право раскрывать представителям управления любую информацию.

‒ Великолепно, стоит поблагодарить мадам Шарлиз за предусмотрительность, ‒ зааплодировал Мортен. ‒ Как выглядели эти «клиенты».

‒ Вот с этим я не смогу помочь, плащи и маски не способствуют узнаванию, а стены искажают голос, но думаю, мадам сможет хоть что-то рассказать. Только, наверное, они до сих пор дожидаются нас, если не караулят по дороге. Ведь дети у них, пока вас не схватят.

‒ Эх, Мартина, у нас есть проблема, ‒ вздохнул Бран.

‒ Какая, господин? ‒ уточнила довольная выполненным заданием хозяйки женщина. Она точно знала, что ее отправили подслушивать, чтобы Его Сиятельство мог узнать правду. Я же боялась, что пришла к тем же выводам, что и викинг.

‒ Они точно не ждут вас у мадам Шарлиз. Думаю, хотят перехватить по пути, причем вы выжить не должны были, как ненужный свидетель. На счет детей и вашей начальницы не знаю, но скорее всего тоже они будут мешать преступникам. Их зачистили бы сразу, после получения «посылки», и то, если уже об этом не позаботились.

‒ И что же нам делать? ‒ испуганно схватилась за голову «служительница плотской любви». ‒ Я жить хочу. Очень! И семью Мадам жалко.

‒ Бран, там дети, ‒ напомнила я. ‒ Не хотелось бы, чтобы из-за меня кто-то еще пострадал.

‒ Герон, ты ополоумел? Я не могу тебя отпустить! ‒ взъярился теневик.

‒ Ты сам этого добивался! ‒ разозлилась от его слов. ‒ Успокойся, сейчас придумаем какой-нибудь план. Все не может быть так плохо, как кажется.

‒ Да? И почему же? ‒ не мужчина, а сплошная язва какая-то.

‒ Даже если вас съели, у вас есть два выхода! Поговорка такая есть! А народная мудрость это тебе не хухры-мухры!

Женщина смотрела на нашу перепалку с восхищенным ужасом, переводя взгляд с одного на другого.

‒ Ваше Сиятельство, вы же придумаете выход? ‒ ее глаза горели такой надеждой, что обманывать совсем не хотелось. ‒ Я не хочу умирать. Мне еще два года у мадам доработать осталось, и можно было бы идти учиться, деньги на время учебы зарабатываю ведь. Сирота я. Помочь было некому. А очень готовить люблю, поэтому Кулинарную Академию поступать хотела. Вы же меня из-за моей готовки выбирали, помните? Пирог с княженикой, ваш любимый. Я же все эти декады его пекла три раза в неделю, а вас все не было, ‒ она разревелась, а мне стало жалко ее, все же не женщина она еще, а девчонка, молодая, уже потрепанная жизнью, но имеющая цель и достигающая эту цель всеми доступными средствами. Хорошая. Правильная. И осуждать ее за выбор профессии я не в праве. Мало ли какие обстоятельства бывают.

‒ Бран, мы с Мартиной вызовем экипаж, я буду изображать ну очень пьяного ректора, ты по тени следуешь за нами… Хотя нет, одного тебя мало будет.

‒ Согласен, ‒ он черканул письмо и тут же через шкатулку проходной отправил его в управление. ‒ Сейчас еще пара бойцов прикатит. Возьмем этих обнаглевших заговорщиков на горячем.

‒ Нет, друг, ‒ тот воззрился на меня как на сумасшедшего. ‒ Не смотри так. Нельзя их сразу брать. У них дети. Кто знает, все ли придут за мной или кто-то останется в тени, мы не можем быть уверены ни в чем. Поэтому мы дадим меня украсть. Только проконтролируем, чтобы Мартина вернулась живая и здоровая в «Альковы» мадам. Ну и ты будешь следить, а там может и детей найдем, и заговорщиков.

‒ Я не согласен так тобой рисковать!

‒ А меня это не волнует, тебя же не волновали мои желания в прошлый раз. Тем более это подданные моего брата, и наша прямая обязанность их оберегать.

‒ Моя прямая обязанность оберегать тебя!

‒ Вот и оберегай! ‒ легким движением руки я швырнула в почтовый ящик письмо-вызов экипажа.

Десять минут Бран сидел и дулся на меня. Вот ведь странность, вроде взрослый мужчина, с богатым опытом, не последний человек в государстве, а иногда такой индюк набитый, и дальше носа своего не видит.

В дверь постучали, и внутрь зашло четверо укутанных в плащи мужчин. Они кивком поприветствовали командира и полупоклоном меня.