Вернуться любой ценой

‒ Да, прости, не очень хочется о муже вспоминать. На самом деле, я сколько смогла, потратила на эту технику и информацию. Как понимаешь, пришлось нанять человека, что запишет все это мне за пару дней, пока я решала насущные проблемы. Оставшиеся средства я сняла и отправила анонимный взнос детскому дому, свою часть квартиры, и твою, завещала ему же. А еще оставила записку, в которой написала, что пусть не ищет нас в этом мире, нас в нем больше нет благодаря ему. Ее он точно в полиции не покажет, без вести пропавшими нас признают только через год, а умершими только через пять лет. То есть жить ему долго в «старой квартире» и «на море» с милой в ближайший год съездить, подозрительно. А уж каким сюрпризом станет завещание, ‒ довольная я представила выражение лица уже, можно сказать, бывшего мужа, сначала когда он узнает, что мы исчезли, потом, что деньги тоже пропали, а, в конце концов, выясниться, что и полквартиры не его. И расхохоталась диким смехом.

Мама сначала долго смотрела на меня, переваривая рассказ, потом встала, пошарила в каком-то шкафу, выудила из него два бокала и темно-зеленую бутылку,

‒ Дорогая, я хочу выпить за стальные яйца своей дочери. Я горжусь тобой, ‒ красная жидкость плескалась о стенки, внутреннее напряжение от давящей на плечи ноши исчезло.

‒ Спасибо мам, извини, что втянула тебя во все это.

‒ Да ладно, что сделано, то сделано, обратно не воротишь. Тем более жизнь без вас с Кирюхой мне не нужна, а тут ожившая сказка. Да я себя тут лет на тридцать чувствую, все болеть перестало и близорукость мою, как рукой сняло.

‒ Может это от того, что кокон разрушается? Маги живут намного дольше обычных людей, тот же ректор не младше тебя, а скорее всего старше.

‒ Да ладно?!

‒ Именно.

‒ А твой Бран?

‒ Он не мой, мама, мы вообще один раз целовались, прощаясь на всегда, и то я в теле Истриджа была, ‒ смущение прикатило волной краски к щекам.

‒ От этого еще пикантней, ‒ захихикала «железная леди» Екатерина Андреевна.

‒ Только вот где он, неизвестно, и обрадуется ли мне, тоже, ‒ вздох вышел у меня явно обиженней, чем предполагалось.

‒ Не очень-то наш ректор хочет своего друга оповещать о нашем прибытии, ‒ мама начала гипнотизировать бокал, будто бы там находиться ответ.

‒ Тебе тоже так показалось? Странно все это. Ладно, утро вечера мудренее. Пойдем, меня завтра ждет новое рабочее место, а тебя веселый день с внуком. Кстати тут ранняя побудка и общая зарядка, спортивную форму я тебе положила, ‒ просветила я родительницу и быстрее пули выбежала в дверь, пока в меня ничем не запустили.

Глава 26

Утро начинается не с кофе. Уже не помню, кто сказал эту фразу, но да. Без внутренних, биологических часов, оно начинается с дикого ора будильника, ну или в моем случае с шилопопа скачущего по кровати с криками: «Мама!». Эти крики знаменуют резкий подъем, иначе можно начинать переживать за целостность костей. Нам с Кирюхой срочно нужны раздельные кровати, а лучше разные спальни. К моему глубокому сожалению, отразившемуся на лице в зеркале, в этих апартаментах спальни две, но во второй спит мама и мне совесть не позволит отправить сына туда. Маму жалко.

Умывшись и натянув спортивный костюм с зимними кедами на нескользкой подошве, я вышла на кухню, где уже вовсю орудовала мама, разводя свою любимую бурду под названием «растворимое кофе».

‒ Ты молодец, не все «ненужное» выкинула из моих сумок, ‒ отсалютовала она рукой.

А я каменным изваянием застыла в дверях, видимо, в этом мире это начинает входить у меня в привычку. Отмерла только когда сынуля пролетел мимо и умостился на стуле, всем своим видом показывая, что его надо покормить.

‒ Мам, а ты себя в зеркало видела?

‒ А что, милый костюмчик, и обувь тоже, ты же сама их мне в сумку засунула, да и с агитировала на утреннюю пробежку тоже.

‒ Мамуля, я не про это! Твое лицо!

‒ Мамуля, мамуля, вот ты заладила, знаешь, сколько я лет уже мамуля? ‒ родительница надо мной, похоже, откровенно издевалась.

‒ Знаю, тридцать три, и уже два бабуля, но это не объяснимо! ‒ мой мозг отказывался верить глазам.

‒ Ты про то, что морщины исчезли? Да я тебе открою страшный секрет, ‒ она прикрыла со стороны внука рот ладошкой и, делая огромные глаза, шепотом произнесла, ‒ кожа подтянулась. Везде! ‒ И дико рассмеялась. ‒ Я выгляжу на сорок, а чувствую себя вообще на двадцать. А себя ты видела, ты как раз на двадцать и смотришься, если твой сверлящий взгляд убрать.

‒ Вот это магия, ‒ я задумалась, а резко помолодевшая мама всучила мне бутерброд с зеленью и мясом в одну руку, а чай в другую.

‒ Бегать на пустой желудок так же вредно, как и на полный, ‒ перед Кирюхой приземлилась тарелка с кашей.