Верный меч (ЛП)

Nithing. Это слово было знакомо. Разве сам священник не использовал его совсем недавно?

-Что она сказала? - Спросил я Эдо.

Он покачал головой, глядя на дверь. Я другой стороны послышались шаги.

-Быстро, - прошипел он. - Уходим.

Я повернулся и шагнул к лестнице, но совсем позабыл о столе за спиной. Я врезался прямо в него, и он со скрежетом проехал по половицам. Проклиная свою глупость, я наклонился вперед. Прежде, чем я успел выпрямиться, дверь распахнулась.

На пороге стоял Гилфорд.

-Танкред, - сказал он. - Эдо. - Несколько мгновений он казался смущенным, потом на его лице отразился гнев. - Я же приказал вам остаться.

Я не собирался обращать на него внимание, но за его спиной появилась жена клятвопреступника: женщина средних лет, достаточно привлекательная для своего возраста. Невысокая и хрупкая, с молочно-белым лицом и длинной, изящной, как у лебедя шеей. Было нетрудно понять, что такой человек, как Гарольд Годвинсон, находил в ней. Но сейчас ее глаза были полны слез, щеки были мокрыми и блестели при свете свечей; сам того не желая, я почувствовал внезапный укол жалости к ней. Что ей наговорил священник, если вверг ее в такую печаль?

Потом я увидел, что она прижимает к груди лист пергамента с закрученными краями, словно стремящимися вновь принять форму свитка. Это должно было быть то самое письмо, которое я прочитал в комнате священника вчера ночью. Неужели это оно так огорчило ее?

-Почему вы здесь? - Гилфорд говорил требовательно. - Вы подслушивали?

Я колебался, пытаясь придумать причины для присутствия здесь, но ничего не шло на ум. Молчание затянулось, и я чувствовал, что пора сказать хоть что-нибудь, чтобы прервать его, когда снизу раздались тревожные крики. Я посмотрел в сторону лестницы и встретился взглядом со старой Бургиндой. Она указывала на нас, а рядом с ней стояла Синхильд, настоятельница, ее глаза неотрывно глядели на нас.

-Вы, - обратилась она к нам. Она чуть приподняла полу рясы спереди и поднялась по каменным ступеням, волоча подол за собой. Бургинда следовала за ней. - Вам нельзя здесь находиться. Этот дом предназначен только для сестер.

-Миледи... - я решил протестовать, хотя, по правде говоря, не знал, что сказать дальше.

Разве я мог признаться ей, почему мы здесь находимся, и удовлетворит ли ее мое объяснение в любом случае?

Она поднялась на верхнюю ступеньку, не глядя в сторону дальней комнаты.

- Гилфорд, - произнесла она по-французски, несомненно, для того, чтобы мы все поняли ее слова. - Вы знаете, что мужчины не допускаются в жилье монахинь.

-Я не разрешил им идти за мной, - сердито сказал он, глядя на меня. - Я не знаю, что они здесь делают.

У нижней площадки лестницы начали собираться монахини, и я увидел среди них круглолицых сестер.

-Я не говорю о них, - казалось, настоятельница говорит с нашкодившей собакой. - Вы тоже не можете находиться здесь. Здесь не место для любого мужчины, даже для священника.

Она прошла мимо меня и Эдо к Эдгите, по лицу которой все еще текли слезы, потом снова посмотрела на нас, положив руку на плечо леди.

-Вы посмели нарушить покой монахинь, находящихся под моей защитой, - произнесла она, повысив голос. Сейчас она обращалась ко всем нам, ее глаза, обращенные на Эдо, затем на Гилфорда и, наконец, на меня, сверкали огнем. - Вы посмели явиться сюда и нарушить мир этой обители.

- Minhlaefdige... - я подумал, что голос Гилфорда звучит почти умоляюще.

Настоятельница не дала ему договорить.

-В этом доме установлен свой порядок, - она возвысила голос, заставляя капеллана замолчать. - И пока вы здесь, вы будете уважать этот порядок.

Я склонил голову. Никто не проронил ни слова: ни я, ни Эдо или капеллан, ни монахини, стоявшие у подножия лестницы.

-Сейчас, - продолжала настоятельница, - возвращайтесь в свой дом, пока я решу, как следует с вами поступить, и считайте, что вам повезло, раз вас не выгнали отсюда немедленно.

Священник низко поклонился Эдгите. Ее лицо покраснело, и мне показалось, что она готовится заплакать снова, но она сдержалась. Вместо этого она сжала пергамент, комкая его в руке, и бросила его священнику, с вызовом глядя ему в лицо.

-Идите, - сказала Синхильд.

День не был теплым, но мне вдруг стало душно в этой комнате.

-Мои извинения, миледи, - сказал я настоятельнице, уходя.

Но я не решился снова встретиться взглядом с этими огненными глазами и с гневом Божьим, горевшим в них.

28

За оставшуюся часть дня священник не сказал нам ни слова. Ближе к вечеру прибыла одна из монахинь с известием, что настоятельница хочет с ним поговорить, и он ушел, чтобы встретиться с ней. Мне было интересно, что они обсуждают так долго, потому что вернулся он уже затемно.