«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Например, всем офицерам было строго запрещено заводить знакомства с иностранцами, особенно, с женщинами. Я познакомилась с некоторыми высшими офицерами, но, встречаясь со мной на улице, они не отваживались, ни здороваться, ни даже хотя бросить взгляд. Об этом я написала домой, потому что был уверена, что через штабных офицеров невозможно получить документы. И я чувствовала уже, что в такой стране, как Япония, нельзя достигнуть всего за несколько месяцев.

Итак, первый и важнейший пункт моих поручений не был осуществлен пока, но перспективы на будущее у меня имелись. В то время как я пыталась найти пути по старому плану, у меня появился новый план, и я поставила себе задачей до отъезда тов. Р. найти самостоятельный путь к документам. Связь, которую по счастливой случайности завязал Р., нельзя было передать. Я также решил сохранить то немногое, что имел.

Что я имела?

Я имела социальные связи с заграницей и в Японии и очень хорошую репутацию.

Моя квартира помещалась против генштаба, что давало мне возможность делать много наблюдений: через свое окно я могла считать всех солдат, которых они отправляли на войну, могла даже фотографировать любого из этих солдат. Мимо моего окна каждую ночь отправлялись на вокзал все танки, грузовики, артиллерия и т. д. Но мне некому было давать свою информацию, так как т. Р. не интересовался ей, он удовлетворялся тем, что получал через свою связь.

У меня были также надежные источники по получению информации устным путем: из парламента, от правительства и из государственных учреждений. Но все это было напрасно.

Новые планы:

Я следующим образом представляла себе ближайшее будущее:

Я остаюсь некоторое время в той самой квартире, которая создала мне общество и безопасность, затем я сниму отдельный дом, где смогу встречаться со всевозможными людьми.

В своем сообщении я уже писала об одном итальянском шпионе (Маррас — _______). Это был серьезный и умный пожилой человек, который имел большой опыт в своей профессии. Он рассказывал мне о своей деятельности. Большей частью он работал в средиземноморских странах, в Египте и Аравии. Два раза он приезжал с итальянским пароходом в Одессу… Именно он рассказал мне, что пароходная кампания “Ллойд Триестино” посылает в скором времени в Японию свои пароходы и в связи с этим он также отправится в Японию, чтобы остаться там.

Конечно, он никакого отношения не имеет к этим пароходам, но кампания “Ллойд Триестино” служит ему обычно прикрытием. Я встретила его только в пароходе и, само собой разумеется, я не сказала ему о себе ни одного слова. Но он умный человек, и я заметила, как много понимает он в людях, окружающих его.

Я была уверен, что, если он направляется в Японию, и если я не смогу наладить хорошую связь, то от него я сумею получить все, что у него есть. Итальянцы (имеют) хороший старый аппарат в Японии и Маррас будет там начальником. И в самом деле, в августе я прочитала в японских газетах, что с нового года в Иокагаме открывается (филиал) “Ллойд Триестино” и что итальянские суда будут регулярно приходить в Японию. Это было в точности то, что он передал в августе прошлого года.

Как только эта новая перспектива показалась мне надежной, я была отозвана домой, и моя десятимесячная работа потеряла свою цену.

В заключение.

Само собой понятно, что моя ежедневная разведывательная деятельность также оказывалась бесполезной, потому что, как я уже упоминала, тов. Р. никогда не интересовался выслушать то, что я рассказывала, несмотря на то, что я знала важные вещи. Об общей мобилизации я получила информацию еще в январе, о конфликте в правительстве я также знал и о разногласиях внутри высшего руководства флота и армии я имел сведения весной. Руководство флота решительно выступало против пакта с Гитлером и желало сближения с Англией. Этот большой спорный вопрос обсуждался самим императором. Он назначил принца Канойа (Коноэ. — М.А.) премьер-министром, были проведены новые выборы парламента, армия одержала верх над флотом, и мобилизация была проведена планомерно.

Однако я хотела писать лишь о своих затруднениях, а не о старых вещах, касавшихся японского правительства.

Следовательно, я не могла реализовать то, что я знала. Советов я никогда не получала от Р., и мои вопросы всегда оставались без ответов. Теперь я узнала, что мои письма также не доходили, и мой начальник здесь убедился, что сохранить регулярную связь со мной было трудно. Однако фактом является то, что Р. в 15 минут мог достигнуть меня без затруднений и без риска.

Это правда, что однажды он мимоходом спросил меня, не желаю я (встретиться) с одним молодым человеком. Я ответила, что в той квартире, в которой я живу сейчас, я не могу встречаться со студентами или кем бы то ни было, и что в таком случае я должна сейчас же обменять квартиру. Он только сказал: “Нет, нет. Оставайся только там”. Что меня возмущает, так это то, что он также не сказал мне, что этот вопрос идет из-за дома. Если бы я это знала, то я сейчас же оставила бы эту квартиру и нанял бы подходящий дом…