«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Встречу с «Рамзаем» «Ингрид» описала, как всегда, не пожалев черных красок: «Я встретилась с помощником Зорге в цветочном магазине, он отвел меня к Зорге. Грустно было видеть человека, выполняющего столь ответственное задание, мертвецки пьяным. На столе стояла пустая бутылка из-под виски, стаканом он, видно, не пользовался. Зорге объявил мне, что нам всем, ему тоже, приказано вернуться в Москву. Я должна ехать через Владивосток, там меня встретят. Чем вызван приказ, он не знал, но сказал, что бояться мне нечего, хоть в Москве и царит “нездоровая обстановка”. Он сам, конечно, тоже подчинится приказу, но, если я встречусь с руководством военной разведки в Москве, я должна передать, что тогда все с трудом отлаженные связи порвутся. Выехать он сможет не раньше апреля. В заключение Зорге сказал слова, которые должны были заставить меня задуматься, я их потом вспоминала не раз: “Вы очень умная женщина, я должен признать, что никогда раньше не встречал столь здравомыслящей женщины. Но мой ум превосходит ваш!”

Только позже — слишком поздно! — я поняла, что он имел в виду: он умнее меня, потому что лучше меня чувствует опасность, которая грозит в Москве нам обоим. Прямо он меня не предостерегал, говорил обиняком — рад был избавиться от обязанности быть моим связным, хотя работы я ему доставляла немного. Да и не доверял никому, считал, что прямое предостережение я смогу использовать против него»[613].

«Мемо. 18.8.37 г.: Рамзай сообщает, что Ингрид готова выехать в любое время, но он считает, так же и Ингрид, что на обратном пути из Китая она встретит большие трудности, так как эта поездка вызовет большие подозрения. До принятия окончательного решения Рамзай будет ждать ответа Центра на его телеграмму, где он предупреждал о поездке Ингрид в Китай».

Однако решение в Центре уже было принято, и никого уже не интересовало, вызовет ли подозрения ее возвращение через Китай.

«Мемо. 26.8.37 г.: Рамзай сообщает, что Ингрид может поехать на встречу с нашим представителем в Манилу или Гонконг. Если Центр не изменит своего решения — то в середине сентября она уже выедет в деревню. На поездку требуется 2.000 ам. дол., которые Рамзай просит выслать одновременно в Банк Густава — Гонконг — Шанхай банк в Токио. Для поездки жены Жиголо в деревню также нужны деньги. Деньги на легализацию Фрица не получены».

«Мемо. 31.8.37 г.: Рамзай запрашивает, можно ли с Ингрид выслать почту и как ему отправить жену Жиголо, через Висбаден или нет».

«3 сент. Отвечено, что распоряжение о срочном выезде Ингрид подтверждается. Указано обеспечить ее деньгами до Владивостока. Просьба сообщить дату выезда для встречи во Владивостоке.

Указано, чтобы почту с Ингрид не посылать».

«Мемо. 9.9.37 г.: Рамзай указывает, что у Ингрид нет никакой надежды вернуться обратно на острова, после того как она уже три раза в течение двух лет возвращалась домой.

Считает, что предложение о посылке Ингрид с билетом только до Висбадена невыполнимо. Без транзитного билета виза не выдается, нельзя также ехать и с деньгами только до Владивостока. Ингрид может быть арестована еще до ее выезда. Поэтому она и Густав с женой должны обязательно иметь билеты в Европу, хотя бы и 3-го класса».

«Мемо. 5-го окт. Рамзай сообщил, что Ингрид выезжает, приедет в Висбаден 9-го окт. И еще он просил обеспечить ее деньгами».

Из «Характеристики на пом. резидента-вербовщика под кличкой Ингрид — Куусинен Айно Андрееевну»:

«… На работе в РУ использовалась в качестве пом. резидента-вербовщика. Впервые была послана в Китай и Японию /резидентура «Абрама»/ в 1934 году. Пробыла в Японии ок. полугода, после чего была отозвана в связи с провалом «Абрама». За это время сумела удачно легализоваться и приобрела представляющие интерес связи среди японцев и иностранцев. Добыла представляющий интерес документальный материал /сфотографировала этот документ по личной инициативе. по плану таких задач не ставилось/.

Вторично командирована для той же работы в Японию в январе 1936 года. Предварительные легализационные мероприятия в Швеции провела успешно. Легализовалась в Японии также достаточно быстро и надежно.

За время с октября 1936 г. /Прибытие в Японию/ до октября 1937 года не дала никаких ни информаций, ни наводок, ни характеристик своих знакомств и связей (здесь и далее выделено мной. — М.А.).

В своем личном докладе, представленном по возвращении, утверждает, что сообщала РАМЗАЮ о своих связях и знакомствах и передавала регулярно различную информацию. Указывает, что трижды передавала ему доклады о японском резиденте-разведчике, направляющемся в СССР, и передавала ему фотокарточку этого японца для пересылки в Центр, и лишь теперь узнала, что Центром этого материала не получено (Уратаро Уехара, Генеральный директор «Джэпэн Таймс» — М.А.). В целом характеристику «РАМЗАЮ» дает отрицательную.