Вероятно, Алекс

Дверь магазина распахивается, и из нее, запыхавшись, выбегает Портер. Вид у него… ужасный. Порез на щеке стал темно-красным и опух. Шишка на виске приобрела уродливый сине-коричневый оттенок. Щетина на подбородке, обычно аккуратная и ухоженная, выглядит гуще и темнее.

– Пап, – говорит он, – это Бейли Райделл. Нам надо починить сиденье ее Крошки, я тебе вчера говорил. С ним примерно то же, что и со скутером мистера Стэнли.

Интересно как человек с одной-единственной рукой может что-нибудь починить? К тому же с учетом его далеко не вежливого поведения я совсем не хочу, чтобы он заморачивался моей проблемой.

Несколько секунд отец Портера не произносит ни слова. Потом смотрит на меня:

– Я не знаю никаких Райделлов. Кто твои родители?

Не успеваю я ответить, как это делает за меня Портер:

– Я же тебе говорил. Ее отец поселился в доме, где раньше жил старик МакАффи. Он бухгалтер и встречается с Вандой Мендозой. Бейли переехала сюда в мае с Восточного побережья.

– Да-да. Сержант Мендоза. Хорошая женщина. – говорит мистер Рос, все еще сердито, но в то же время уже несколько смягчаясь, будто верит Портеру только наполовину, но при этом подумывает о том, чтобы в один прекрасный день положиться на него до конца.

Допрос – странное дело! – на этом можно считать оконченным.

– Иди в магазин и помоги маме, – обращается он к Лане и поворачивается к Портеру: – Возьми в фургоне зеленый ящик с инструментами. Мне также понадобятся ключи от багажника ее сиденья.

Мистер Рос обращается отнюдь не ко мне. В моем присутствии здесь нет необходимости, и я даже не знаю, как к этому относиться. Вообще-то мне паршиво. Раньше Портер думал, что я для него слишком важная птица, а теперь его отец считает, что я сама его сыну не пара. Да и потом, что он имел в виду, когда упомянул «бывшую девушку» Портера, которая крутила с Дэйви шуры-муры? Уж не та ли это Хлоя, из-за которой Портер и Дэйви ссорились на набережной у входа в магазин винтажной одежды? Да, отец у него тот еще тип. Портер ничуть не преувеличивал, называя его сержантом-инструктором по строевой подготовке. Скорее всего, он не прогнал меня только потому, что Портер назвал имя Ванды.

Являться сюда было большой ошибкой. Я страшно об этом сожалею и хочу побыстрее убраться, только не знаю как.

Когда я протягиваю Портеру ключи от скутера, он беззвучно, одними губами, говорит мне извини и легонько пожимает мои пальцы – от его едва заметного прикосновения у меня возникает такое же чувство, как у человека, проснувшегося утром в выходные и ощутившего запах приготовленного на кухне завтрака: неожиданность и восхищение. Один банальный поцелуй (ну хорошо, не один, а два, и не банальных, а УДИВИТЕЛЬНЫХ), и моему телу нет никакого дела до того, что отец Портера меня терпеть не может и что со мной вот-вот случится приступ паники, оно без остатка наслаждается неподдельным, подлинным, живым трепетом, порожденным прикосновением сёрфера. Да, плохи мои дела. Я настолько боюсь, что мистер Рос увидит мою реакцию, что лишь роняю руку Портера, будто горячую картофелину.

Страшная трусиха, я с трудом удерживаюсь, чтобы не повернуться и не броситься прочь по аллее, чтобы больше никогда не возвращаться, поэтому, когда Лана кивком показывает мне на магазин, пребываю в состоянии такого смущения, что лишь пассивно шагаю за ней. Все лучше, чем торчать на улице с этим сержантом-инструктором по строевой подготовке. Равно как и с Портером, от которого я вполне могу хлопнуться в обморок прямо на глазах его отца. Доверять самой себе мне больше нельзя. ЧТО СО МНОЙ ТАКОЕ ПРОИСХОДИТ?

– Папа не специально, не обижайся на него, – говорит Лана, когда мы проходим на склад с уставленными коробками полками, – он просто стал раздражительным, потому что постоянно, круглые сутки семь раз в неделю, страдает от боли, но скорее умрет, чем в этом признается. Ты когда-нибудь слышала о фантомных болях?

– Слышала, – отвечаю я.

Краем уха. О людях, вернувшихся с войны с ампутированными конечностями, которые продолжают доставлять им мучения, будто их никто не отрезал.

– Я как-то слышала, как он говорил маме, что у него болит рука, хотя у него ее больше нет. Ему постоянно снятся кошмары. Папа ни за что не пойдет к врачу и не станет принимать лекарства, опасаясь, что у него возникнет от них зависимость. Наш дедушка был алкоголик, и отец не хочет повторить его путь.

Не успеваю я переварить услышанное, как девушка открывает дверь, мы входим в магазин и щурим глаза от яркого света, льющегося в окна. Вокруг стен красуются броские, сделанные из красного дерева доски для сёрфинга; из динамиков под потолком льется музыка. Народу немного, лишь несколько человек присматриваются к доскам и гидрокостюмам, попутно обсуждая достоинства и недостатки выставленного в витринах снаряжения.