Версия Теслы. Дилогия (СИ)

Человек тридцать влились в зал спустя несколько секунд. Среди них промелькнуло лицо Олега, вертящего головой по сторонам. Оставив его выбираться на волю самостоятельно, я пересёк танцпол и прошёл между двух охранников, стороживших лестницу на второй этаж. Они, как и многие другие до них, услужливо отвернулись, так что наверх я поднялся окрылённый своей невидимостью.

На втором этаже меня встретил пустой серый коридор с четырьмя дверьми, расположенными по одну сторону. Три первых были наглухо заперты. Из — за последней слышался разговор, пока невнятный, но очень эмоциональный; я приложился к двери и затаил дыхание, вслушиваясь.

— …твой план! — орал кому — то Маларьа. — Ничего уже не идёт по плану! Что?! Ты не понимаешь, эта тварь не просто помеха… Я должен был? Я должен был предусмотреть?! Да с какого…

Я приоткрыл дверь и заглянул в просторный светлый кабинет, освещаемый яркими белыми лампами. Посреди кабинета, обставленного мебелью в безликом офисном стиле, стоял широкий стол, заваленный бумагами. На краю стола стояла начатая бутылка виски. По одной из стен стекала тёмно — жёлтая жидкость, на полу сверкали осколки бокала. Маларьа метался по кабинету как лев в клетке, прижимая к уху телефон. Я стоял слишком далеко, и заклинание не могло до него достать, однако он был так занят разговором, что попросту не заметил меня.

— Я не преувеличиваю, — уже спокойнее сказал Маларьа. Он подошёл к стеклу и посмотрел вниз. — Кое — что я понимаю лучше, тебе стоит иногда прислушиваться к моим советам. Для него месть — это блюдо, которое подают вовремя. Остановить его можно только убив, — Маларьа немного помолчал, слушая собеседника. — Нет, оставь, я сам. Сейчас важнее найти записи Караева.

Я обратил внимание на фамилию Тимура на случай, если где — то услышу её. К тому же, до этого момента она вообще была мне неизвестна.

— Об этом… «экстрасенсе» можно забыть, — продолжал увлёкшийся демон. — Подождём, пока его защиты ослабнут, и спокойно войдём. Определённо, ключ к решению в той книжке. Да, я уверен, что он мёртв, ни один смертный не выжил бы, я-то знаю… Маларьа вдруг выпрямился и голос его стал жёстче, приобретя характерный для демонического языка сипящий металлический оттенок. — А это не относится к нашим делам, моя личная… Я уже сказал… Нет, я не сгублю…

Он выругался на своём родном языке. Я разобрал лишь половину: о низком человеческом происхождении собеседника, его родителей, родителей его родителей, заодно всех родственников до седьмого колена (включительно), беспорядочных связях и ещё таких вещах, о каких ни одно уважающее себя существо не скажет даже в грязнейшем в мире кабаке. Не знаю, понял ли это тот, второй — в демоническом девяносто процентов звуков произносятся на вдохе, так что требуется практика, чтобы начать разбирать слова. Кроме того, существуют две разновидности этого языка, разговорный и редко используемый классический, часто называемый «академическим». Маларьа говорил на втором. Но, думаю, суть сказанного была ясна и без перевода. Демон оборвал речь на полуслове, с тяжёлым булькающим хрипом скорчился, выронил телефон и упал на пол, продолжая биться в конвульсиях. Он несколько раз задел стол, бутылка опрокинулась, виски залило бумаги. Маларьа пытался что — то сделать, но был будто скован невидимыми цепями, которые теперь перекручивались, заставляя его тело противоестественно выгибаться. Будь он человеком, это его убило бы.

У меня не осталось сомнений — Маларьа служил кому — то и даже получал за попытки перечить хозяину жестокое наказание. А это свидетельствовало о том, что его хозяин очень силён.

Тяжёлая рука легла мне на плечо, заставив оторваться от увлекательного зрелища и обернуться.

— Эй, парень, — пробасил охранник. — Ты что тут забыл?

Я забыл, что отвод глаз не бесконечен. Нужно было срочно придумывать отговорку.

— Я это… автограф у… у Дона хотел взять.

Охранник убрал руку с моего плеча и отступил, глядя мне за спину. Я медленно развернулся.

В дверях стоял тяжело дышащий Маларьа. Его идеальный костюм помялся, красную рубашку покрывали тёмные пятна лившегося со стола алкоголя. Его раскрасневшееся лицо было перекошено гримасой не до конца отступившей боли, а из ушей и левой ноздри стекали тонкие струйки крови. Его трясло мелкой дрожью, лоб покрылся испариной, зубы выбивали барабанную дробь. Он едва держался на ногах.

И ещё он был удивлён. Очень удивлён.

— Ты?!

Кажется, пару минут назад кое — кто говорил, что об «экстрасенсе можно забыть».

— Я.

Я гордо поставил перед собой посох.

Левая половина лица Маларьи задёргалась. Я с удовольствием подумал было, что ненароком довёл его до нервного тика, но он… расхохотался.

— Хэффиэт — шшаф! — покатывался демон, тыча на мой посох пальцем. — Как? Как из всего инструмента ты выбрал самый бесполезный?!

— Ну, он был красивее… — смущённо ответил я. — Что «поворота»?

Маларьа посерьёзнел.

— Ты знаешь язык? Похвально. Не «поворота», «перенаправления». Инструмент перенаправления.