Версия Теслы. Дилогия (СИ)

Второй в это время успел достать из кармана маленькую стеклянную трубку, похожую на запаянную пробирку, наполненную прозрачной жидкостью. Он бросил её на землю перед собой — стекло разбилось, а выплеснувшаяся жидкость начала испаряться, превращаясь в светящиеся белые слова заклинаний, окутавших охранника неплотным облаком. Они вращались вокруг него, звеня тоненькими колокольчиками и периодически меняясь местами. Выпущенный в него разряд частично рассеялся, остаток пролетел мимо, скользнув по сияющим буквам, не причинив охраннику никакого вреда. Вторая и третья попытки дали тот же результат. Я был вынужден признать, что ещё никогда не видел такого.

И понятия не имел, как с этим бороться.

Зато вылетевший неизвестно откуда тёмно — синий лэндровер преспокойно прошёл сквозь защиту и снёс охранника, будто того и не было вовсе, помяв, правда, капот. Светящиеся буквы разлетелись во все стороны, а мёртвое тело отбросило на несколько метров вперёд. Визжа тормозами, лэндровер остановился. Задняя дверца открылась, и оттуда выглянул китаец, которого я видел у Маларьи. Он торопливо осмотрелся и крикнул, если можно кричать полушёпотом:

— Внутль! Быстлее!

— Подождёшь, — буркнул я, обыскивая первого мордоворота.

Вещий, наблюдавший за мной, глухо проговорил:

— Ты убил его… Ты только что убил человека.

Запаянная колба — точно такая же, как и та, которую успел разбить второй охранник — перекочевала ко мне. Только после этого я сел в машину. Спереди, вопреки предложению китайца.

— Ты его убил, — нудил Олег.

— Заткнись. Он такой же человек, как я — английская королева. Ты с нами?

— Но…

— А что ты сделаешь? Арестуешь меня за то, что я швырял в людей молнии из большой деревянной палки? Через десять, максимум пятнадцать минут от этих уродов останется только горстка грязи. Маларьа сам соберёт их в совочек.

Китаец энергично закивал. Вещий нахмурился, но второй раз его уговаривать не пришлось.

Шофёр не торопясь бросил в бардачок полуоткрытую пачку сигарет и важно спросил:

— Куда поедем?

Вещий достал удостоверение и ткнул им шофёру в нос.

— К нам.

* * *

— Что всё это значит? — спросил Олег, когда мы выехали на шоссе.

— Гомункулы, — коротко ответил я, краем глаза наблюдая в зеркало за ним и китайцем.

Вещий фыркнул.

— Довольно шуток. Я хочу знать правду.

Мы с китайцем переглянулись. Лао пожал плечами. Я продолжил:

— Обычные гомункулы — это плавающие в формалине уродцы — недоростки. Полагаю, на Дона работает алхимик, и притом очень талантливый.

— Да, — подтвердил китаец. — Дон обзавёлся личной гвалдией палу недель назад. Двенадцать сьтук.

— Десять штук, — с ухмылкой поправил я. — Итак, кто — то помог ему с гвардией… Почему ты нам помогаешь, Лао? Лейтенант, вот, хочет очистить город от скверны. Я хочу, чтобы меня оставили в покое; ну и подзаработать. А какой у тебя интерес? Вы же с Маларьей партнёры, разве не так?

— Не так. Дон… Дон сосол с ума. Он связался с плохими людьми.

— А до этого переводил старушек через дорогу и снимал котят с деревьев.

— Ланьсе было по — длугому. Но когда он узнал пло тебя…

— И что с того, что он узнал про меня? Маларье нужна сила, так он сказал.

— Сила — это не всегда мысцы, — философски заметил Лао, показывая на бицепсы, — Иногда это имеет иное знасение. Подумай, как ты мозесь ему месать. Так сьто, Дона надо остановить, пока он не наделал глупостей. Понимаесь, сьто я хоцю сказать?

Я покачал головой.

— Я не наёмный убийца. Изгнание, снятие проклятий… Физическое устранение — это крайняя мера. И я чрезвычайно редко применяю её к… разумным существам. Тем, кто осознаёт себя. Тебе просто повезло, что я тоже собираюсь остановить Маларью. Заметь, остановить, но не убивать.

— Он не отступится. Ты его не знаесь.

— А ты зря думаешь, что можешь сказать мне: «Фас!», и я укушу кого — нибудь за задницу. Понял?

— Сьто ты, сьто ты! Мы на одной столоне.

Я посмотрел на него поверх очков.

— Хорошо бы. Для тебя.

Китаец нервно сглотнул.

— Кто ты?

Я отвернулся и стал смотреть на белые дорожные полосы, одна за другой исчезающие под машиной.

— Ты не селовек.

— Некоторые люди тоже могут выбивать стёкла волей.

— Колдуны? Ты длугой, — он засмеялся. — Твоё заклинание — цусь собасья! Так кто?

— Человек. А это не всё ли равно, когда якшаешься с потусторонними тварями?

— Я не яксаюсь с ними. Поцти все мои клиенты — люди.

Я достал колбу и показал её Лао.

— Теперь ответь ты. Что я держу?

— Засита. Холосая. Я её долого плодал!

— О-очень хорошая. Я заметил это, когда твой шофёр протаранил такую.

— Засита от магии. Не от физицеского удала. Только если бьют магией.

— Должен же у неё быть какой — то изъян? — поинтересовался я.

— Она двухстолонняя.

— То есть, изнутри тоже ничего не выходит?

Китаец кивнул. Мой тихий внутренний голос намекнул, что эта колба ещё могла мне пригодиться.

— А какие ещё защиты ты продаёшь?

Лао хитро прищурился.

— Так вот к цему ты клонись. Я не толгую такой длянью! И никогда никому не плодавал Дусу Сакала.

Олег, изображавший дремоту, встрепенулся.

— Чего?

— Дус… — Лао вздохнул, — Душу Шакала.

— Душу шакала? Это ещё что такое?

— Плохо, осень плохо. Делает селовек ни зивой, ни мёлтвый.