Веселая жизнь, или Секс в СССР

Через умелые руки Арона Ароновича прошло несколько поколений советских литераторов. Цену он никогда не называл, каждый клиент платил ему по совести, а писатели, за редкими исключениями, люди широкие. Говорят, Анатолий Сафронов хоть и слыл антисемитом, меньше червонца ему никогда не давал. Однажды не оказалось мелочи, и драматург бросил четвертной, знай, мол, нас, казаков! Одни после Шмерца шли в Кремль получать Сталинские премии, другие – на Лубянку давать чистосердечные показания. Третьи, побритые, причесанные и надушенные, влекли к ресторанному столику, а потом еще куда-нибудь молодых актерок и балерин, могли позволить себе, ведь популярные авторы тогда зарабатывали столько, что и не знали, куда деньги потратить. Благо для таких случаев есть прекрасные дамы – бездонная статья любых расходов. Одного классика Бог наказал бдительной супругой, служившей в девичестве при ЧК. Лишенный доступа к посторонним женщинам, он, бедняга, получив очередную Сталинскую премию и напившись в Кремле, бил вдребезги весь свой антикварный фарфор и хрусталь. Нет, не из мрачного озорства. Просто новый ставить в квартире и на даче было уже некуда.

С годами Шмерц сделался такой же достопримечательностью Дома литераторов, как вырезанный из дерева в натуральную величину Пришвин, сидевший на пенечке в холле нового здания. Однажды Сергей Михалков, бреясь у Арона, рассказал, как ездил в Париж получать из рук президента де Голля премию «Маленький принц» за лучшее произведение для детей и юношества. Перед церемонией ему предложили пройти, если желает, в левое крыло Елисейского дворца и поправить височки у личного парикмахера главы Французской республики.

– И вы-таки пошли?

– Конечно, пошел.

– И что вам сказал этот куафер? – ревниво спросил мастер.

– Он с-с-спросил м-меня, – по обыкновению заикаясь, ответил Михалков, – к-к-к-какой идиот с-с-стрижет вас в Москве?

– Что-о?

– Ш-ш-ш-утка!

Арон Аронович всегда был в курсе не только разводов, интрижек или запоев того же Фадеева. Он владел и политической информацией, которой охотно делился, возможно, не только с клиентами:

– Нет, вы слышали? Ковригин хотел передать рукопись за границу. Думаю, этого поца ждут большие неприятности.

– Да что-то слышал… – промямлил я.

– И что человеку не живется? Денег – ужас. Барышни – как с картинки. И он туда же. Вы кстати, не слышали, как дела в Америке у Ваксенова?

– Нет.

– Знаете, что он сказал мне перед отъездом?

– Что?

– Вернется в СССР, когда в Кремле отпразднуют Хануку. Вы же понимаете, этого не будет никогда! Все назад или на пробор?

– Да, все назад.

– Леонид Леонов так же носит.

Парикмахер еще раз побрызгал на меня из пульверизатора водой и включил фен размером с гранатомет.

…Забегая вперед, скажу: печальной оказалась судьба этого веселого человека. Погубила его большая политика. Он стал первой жертвой перестройки. Президент Рейган с женой Нэнси собрался с визитом в Москву, на родину нового мышления, к другу Горби. Более того, Рональд пожелал пообщаться с нашей творческой интеллигенцией, еще недавно изнывавшей под железной пятой цензуры. Местом встречи избрали Центральный дом литераторов с его роскошным Дубовым залом, готическим камином и витражами в стиле модерн. А что? И помещение красивое, и американское посольство под боком, и в соседнем дворе за заборчиком затаился районный отдел КГБ.

Но из Госдепа честно предупредили наш МИД: президенту США, страдающему аденомой простаты, необходима туалетная комната близ места общения с советскими интеллектуалами. И тут пришла чреватая международными осложнениями весть: ближайший туалет располагался там же, в Дубовом зале, однако на втором этаже, под потолком из черного дерева, рядом с библиотекой, куда старый заокеанский лидер по крутой лестнице подняться никак не сможет, а лифта нет.

Сначала хотели срочно строить подъемник, но отказались от этой идеи: до визита на высшем уровне оставалось несколько дней – не успеть. Потом решили изменить место встречи, но Рейган уперся: хочу в ЦДЛ, там Пастернак, Галич, Даниэль и Синявский страдали. Как они страдали, официанты до сих пор помнят: коньяк с закусью не успевали подтаскивать. Наши попытались объяснить: мол, Дом архитекторов – тоже очень достойное место, а в Доме кино вообще шашлык в мини-мангалах на шипящих угольях подают. «Но, импосибл, – ответили янки, – тогда придется отменить визит…» Как отменить? Раиса Максимовна себе по такому случаю целый гардероб пошила и ювелиркой из Алмазного фонда усилилась, чтобы великосветскую старушку Нэнси уесть. Наши кагэбэшники тоже были категорически против: только установили прослушку, разместили в Театре киноактера, напротив, спецназ, оборудовали на высотке снайперские гнезда. Мало ли что, не каждый день в СССР американский президент наезжает.