Весенная пора

В маленькой комнатке фельдшера Боброва собрались только что избранные члены Совета рабочих депутатов. Здесь были — бывший учитель, а ныне служащий телеграфа Иван Кириллов, переставший скрываться после получения известий об установлении в центре советской власти, Иван Воинов — служащий казначейства и Сергей Петров — слушатель последнего курса учительской семинарии. Как и все местные большевики, прикрепленные партийной организацией к профсоюзам, к казарме, к учебным заведениям и предприятиям, они были заняты целые дни, а порой и ночи, и лишь на часок могли забежать в двухкомнатный домик на окраине города, чтобы повидаться друг с другом.

— Ну, товарищи депутаты! — торжественно провозгласил Бобров и поднял со стола стакан остывшего чая. — Поздравляю вас с успешным окончанием выборов и очищением Совета от всяческой нечисти! Желаю вам всем войти в состав исполнительного комитета! — Он выпил чай и, отставляя пустой стакан, добавил: — Пора, товарищи!

— Ты, Виктор, должен быть в исполкоме! — вскочил Иван Воинов. — Пойдемте!

— Ну пусть и я!

И друзья отправились на организационное заседание нового Совета. Встретившийся им у ворот старик Насыр Ниязович ловким движением руки схватил свою развевающуюся на ветру белоснежную бороду и с преувеличенным изумлением спросил:

— Куда? Опять на собрание?

— На собрание, Насыр Ниязович! — весело ответил за всех Иван Воинов, козырнув старику.

— При царе собирались, без царя собирались… При Керенском собирались, без него собираетесь… До каких же это пор?

— А до тех пор, пока всех буржуев не победим! — бросил Иван Воинов и побежал догонять своих.

Старик Насыр остался стоять у ворот, он что-то беззвучно шептал, с любовью глядя вслед уходящим…

Семинарист Сергей Петров был избран секретарем исполкома нового Совета, в состав которого вошел и Виктор Бобров. Исполком прежде всего разослал по области призыв не подчиняться распоряжениям каких-либо организаций, кроме Совета рабочих депутатов. Якутская почтово-телеграфная контора получила предписание не выдавать денежные средства, переводы и посылки учреждениям, не признающим Совета рабочих депутатов.

А через несколько дней после того, как начал действовать исполком совдепа, 28 марта, эсеровский Якутский «областной совет» вынес решение о немедленном аресте всех членов исполнительного комитета Якутского Совета рабочих депутатов «и других, наиболее активных лиц».

В ночь на 29 марта начались аресты. Фельдшер Бобров проснулся от какой-то возни и криков за дверью.

— Говорю, нет его! С вечера не возвращался! А обыскивать дом я вам не дам! — кричал старик Насыр. — Давайте ордер на обыск моего дома!

— Но, но! Потише ты, старый черт! — кричал хриплый голос.

И не успел Бобров одеться, как в комнату ворвался дюжий комиссар эсеровской милиции, волоча за собой вцепившегося в его руку Насыра. А за ним следовали, держа перед собой винтовки, двое русских и один якут, тоже из милиции.

— Рука пперх! А то расстрэляй! — крикнул низкорослый, плотный якут в торбасах, выскакивая вперед, и, стараясь, по-видимому, доказать свою воинственность, загремел затвором.

— Тише, тише, Аким, не воюй! — сказал краснорожий толстяк комиссар и протянул Боброву ордер на арест.

— Собрайс! — снова не удержался якут-вояка, направляя дуло винтовки прямо на Боброва. — Брыкас… — четко произнес он уже никому не понятное слово.

Те два милиционера, что стояли в дверях, фыркнули и смущенно затоптались на месте под строгим взглядом комиссара.

— Надо было не собрания устраивать… — с досадой произнес Насыр Ниязович. — А бороться против этих собак…

— Что?.. Ты смотри у меня, старый черт!.. — рявкнул комиссар и, обернувшись к Насыру, погрозил ему пальцем.

— Сто?! — тоненько взвыл якут. — Хто сыбак? Ты сам сыбак!..

Попрощавшись со стариками, Бобров вышел из дома. А Насыр, вырываясь из рук жены, кричал ему вслед:

— Устроим собрания союзов, поведем весь город, разнесем вашу тюрьму к черту!

— Сам тюрьма садись будэш! — заорал милиционер.

— Весь город соберем… — не унимался Насыр.

«Собрания то, оказывается, нужны. А все сердился на нас за собрания!» — с улыбкой подумал Бобров.

Когда его привели в тюрьму, весь исполком был уже там.

Через три дня к воротам тюрьмы подошла многолюдная демонстрация с красными знаменами. И хотя демонстранты сумели открыть тяжелые ворота, воспользовавшись замешательством и растерянностью караульных, однако во двор им проникнуть не удалось. А заключенные вырвались на тюремный двор и через головы караульных приветствовали своих товарищей.

— Революцию не задушить в эсеровской тюрьме! — кричали заключенные, стараясь прорвать цепь эсеровской милиции.

— Ура! — гремели в ответ демонстранты. — Да здравствует революция! Да здравствует Ленин!

— Не теряйте, товарищи, боевого духа! Скоро ваше место в тюрьме займут члены «областного совета»! — раздался из толпы голос Ивана Воинова.

— Привет Насыру Ниязовичу и Рахиле! Побольше таких собраний! — весело крикнул Бобров из группы арестованных.