Вещие сны

— Ну, не знаю. Такой странный тип способен на что угодно.

Склонившись над копией, Юкава прочитал следующий текст.

«Уважаемый господин Нобухико Сакаки,

Спасибо за то, что заботитесь обо мне. Но мне очень горько осознавать, что я не могу ответить вам взаимностью.

Хотя один раз и ненадолго, пожалуй, мы всё же могли бы встретиться. Но это не должно произойти на улице.

Приходите ко мне в комнату. Завтра ночью я оставлю незапертой балконную дверь. Если вы заберётесь на крышу сарайчика, оттуда легко попасть на балкон.

Только ни в коем случае не шумите. Папа сейчас в отъезде, но мама дома.

Рэми»

Дочитав, Юкава поднял голову.

— Значит, Сакаки говорит, что получил это письмо и потому забрался к девушке в комнату?

— Именно так. Звучит как полный бред…

Но Юкава, ничего не ответив, допил свой кофе. Взгляд его глаз за линзами очков сверлил невидимую точку в пространстве.

Но вдруг этот взгляд переместился на Кусанаги.

— Ты же бывал в районе Кото?

— Где?

— Ну, когда ходил к Сакаки домой. В районе Кото.

— А… Да, конечно.

— Вот и славно. — Юкава поднялся из-за стола. — Пойдём-ка прогуляемся!

— Куда? К Сакаки? Прямо сейчас?

— Будем здесь в затылке чесать — ни до чего не додумаемся. Если где и есть ответы на наши вопросы, то в детстве самого Сакаки. Или, может, вам нельзя впускать гражданские лица в дома преступников под следствием? Если так, то я пошёл домой. У меня куча дел!

По опыту Кусанаги уже знал: когда Юкава начинает говорить таким тоном, значит, он уже нащупывает какие-то весомые доказательства. Следователь кивнул.

— Ясно. Я всё улажу. — Кусанаги посмотрел на Макиту. — Сходи подгони мою машину ко входу.

6

— Как-то в 1914 году один священник на Балканском полуострове увидел сон. Ему приснился его собственный рабочий стол, на котором лежало письмо в чёрной траурной рамке, — начал Юкава, сидящий на пассажирском сидении, когда они были уже на полпути к дому Нобухико Сакаки. — Письмо это было от наследника престола Австро-Венгрии, и в нём сообщалось, что эрцгерцог с супругой стали жертвами политического заговора в Сараево. А уже на следующее утро этот священник узнал, что они оба убиты[6].

— Ничего себе, — с интересом отозвался сидевший сзади Макита. — Это что, реальная история?

— Я слышал, что реальная. Всех подробностей, правда, не знаю. Но, так или иначе, подобные истории о вещих снах рассказывались в разных странах с древнейших времён. В большинстве случаев это, наверное, просто совпадения. Но не всегда. Некоторые из них можно объяснить логично. Скажем, тот же балканский священник. Разве нельзя прочувствовать его состояние? Он жил в мире, где постоянно вспыхивали войны или конфликты, очень беспокоился за эрцгерцога и супругу. Страшная мысль о том, что их могут в любой день убить, не отпускала его сердце. И постепенно приняла форму такого кошмара.

— И правда, вполне логично.

— Ты хочешь сказать, что у сна, который Сакаки увидел про Рэми, существовала некая первопричина?

— Именно так.

— И что будет, если мы эту причину найдём?

— Если мы это найдём, дело распутано, — ответил Юкава. — И сдаётся мне, разгадка будет совершенно неожиданной.

— В каком смысле?

— А вот это самое интересное, — уклончиво отозвался Юкава и ухмыльнулся.

Дом Сакаки находился на улице Касайба́си и выходил окнами на федеральное скоростное шоссе. Трёхэтажный, на первом этаже — контора и склад с инструментом. На всех окнах теперь, понятно, наглухо задёрнуты жалюзи.

— Мы и сами не понимали, почему он начал рассказывать все эти вещи, — проговорила мать Сакаки, то и дело прижимая к глазам платок. — Но людей он не беспокоил, да и лучше уж так, чем шляться по сомнительным девицам, вот я и оставила его в покое. Кто же мог знать, что всё так обернётся? Даже не знаю, что вам ещё сказать…

Они беседовали с ней, сидя в уголке конторы. Отца сразу после того, что случилось, свалил удар, и с тех пор он из комы не выходил. Старшая сестра Сакаки пришла помочь матери по хозяйству.

— Впервые ваш сын начал говорить о Рэми Морисаки и четвёртом классе, не так ли? В это время в его жизни что-нибудь изменилось? — спросил Юкава. Он уже объяснил домочадцам Сакаки, что работает профессором в университете и изучает необычные явления природы.

— Трудно сказать… Вроде бы ничего особенного не произошло. — Мать покачала головой.

— А до того вам не приходилось слышать фамилию Морисаки? Может быть, кто-то с такой фамилией жил где-нибудь по соседству?

— Нет, никогда. Ни среди наших клиентов, ни среди соседей никого так не звали. Мне даже в голову не приходит, от кого Нобухико мог услыхать это имя. Всё это так странно, нелепо…