Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол

Шел снег, тихо ложился на землю белым девственным покрывалом. Порыв ветра сорвал со Снорри старый дырявый плащ… и принес запах дыма. Снорри встрепенулся: ну да, явственно пахло кострами. Эх, уйти бы… Да никак, с такой ногою даже не подобраться без шума к стреноженным лошадям. Где же, интересно, Копытная Лужа? Ага, вот! Не его ли это крадущиеся шаги? Натянув плащ, Снорри прикрыл глаза, приняв вид крепко спящего человека. Лейв Копытная Лужа осторожно подошел к нему, освещая путь факелом. Кто-то из слуг вскочил – но, узнав варяга, поспешно улегся обратно, уж больно безумный вид у того был. Прирежет еще. А рисковать жизнью ради хозяйской собственности охотников мало. Лейв дрожал от нетерпения. Ну, наконец-то! Наконец-то он отомстит этому недоумку! Столько лет ждал этого момента, и вот он, наконец, настал. Конечно, лучше бы было, если б Снорри умер так же, как умер Войша, да уж слишком условия сейчас неподходящие, а до Саркела раненый норманн вполне может и помереть сам, без всякого участия Лейва. Ну, нет… Наклонившись, Лейв вытащил из ножен кинжал, размахнулся…

И был сбит с ног мощным ударом! Опрокинутый факел упал в снег и, зашипев, погас. Сдерживая боль, Снорри выбрался из сугроба. Рядом с ним лежало неподвижное тело Лейва. Не тратя времени даром, Снорри сорвал с него пояс с мечом и кожаным кошелем-калитой. Пошарив по кошелю, отбросил в снег, оставив лишь меч… и извлеченный из калиты кусочек скрученной березовой коры. Поначалу хотел выбросить его, да вдруг задумался, с чего бы это прощелыга Лейв таскает с собой бересту. Развернул, всмотрелся в розоватом свете утренней зари. Три руны… «Снеккья», «Смерть»… Третья истерлась… Снеккья – змея, смерть – ясно… а потом что? X… Хельги! Интересно. Уж не за этим ли Лейв и его люди едут в Саркел? Но ведь ярла там нет… Тем не менее… Изможденное лицо молодого викинга вдруг озарилось радостью. Опустившись на колени, он быстро пополз к дальнему шатру – видел, как именно туда, связав, бросили златовласую рабыню. Ладислава – так, ее, кажется, звать. Часовых у шатра с невольницей не было, то ли ромей этим не слишком озаботился, то ли поступил мудро – не захотел посылать козлов в огород за капустой. Тем лучше… Эх, надо было всадить Лейву кинжал в сердце. Да некогда уже – светает. О, боги, было бы неплохо, если б вы наслали бурю! Собрав последние силы, Снорри полз к шатру. Передвигаться как-то иначе он просто не мог из-за раны.

Проснувшийся купеческий служка проводил его взглядом. Кажется, недобитый варанг убил молодого толстяка? Вот и хорошо. Зря вообще Евстафий поверил варангам. Пусть меж собой ссорятся, а этот, глядишь, и еще кого из них прикончит. Так им всем и надо. Слуга улыбнулся и натянул на голову попону.

– Тихо, – шепнул Снорри, вползая в шатер к Ладиславе. Быстро развязав девушке руки, он протянул ей кусок бересты, только что найденный в калите Лейва.

– Слушай меня внимательно, девица. Сейчас, пока еще не рассвело, ты покинешь караван.

– Но меня поймают!

– Им будет не до тебя. К тому же, я верю, боги пошлют бурю. Беги же! Сначала – оврагом, затем… Там, на востоке – утесы, их хорошо видно. Иди прямо к ним, а затем свернешь влево, там уже видны стены Итиля. Налегке ходу – сутки. Вот, возьми плащ.

– Но… – Девушка с сомнением взглянула на раненого варяга.

– Слышишь эти крики? – прошептал тот.

Ладислава кивнула.

– Это играют в кости в шатре купца, – пояснил он. – Как ты думаешь, куда они пойдут после?

Без лишних слов девушка взяла плащ.

– Найдешь в Итиле Хельги-ярла. Передашь вот это. – Снорри кивнул на бересту. – Иди же!

– Прощай, – сказала Ладислава. – Но что будет с тобой?

– А меня уже давно заждались в Валгалле, – улыбнулся в ответ Снорри. – Там, в золотых чертогах Одина, ждут меня старые боевые друзья: Ингви Рыжий Червь, Харальд Бочонок, Радимир… Радимир… О, как он обрадуется, увидев меня, старый насмешник! Давненько мы с ним не пили доброго пива, вот теперь попируем вдоволь за столом Одина. Ну, время дорого, иди же, ты еще нужна этому миру. А у меня другая дорога.

Снорри говорил медленно, тяжело дыша и часто останавливаясь. На лбу его выступила испарина, и все тело пылало горячим болезненным зноем.

– Иди же!

– Прощай, – снова произнесла Ладислава и вдруг, нагнувшись, крепко поцеловала раненого в губы.

– Иди…

Откинув полог шатра, девушка, набрала в легкие побольше воздуха и, пригнувшись, стрелой понеслась вниз, к оврагу.

– Ушла, – сказал сам себе Снорри. – Нет, мне пока еще рановато в Валгаллу. – Он подполз к входу в шатер и приготовил кинжал. – Ну, идите же… Неужто никому из вас не хочется женщины? Только, хорошо бы вы явились по очереди, а не все сразу.

Первым женщины захотелось Альву. Вернее, выпало на костяшках – не зря ведь играли всю ночь. Довольный, Кошачий Глаз выбрался из шатра сурожца, спустив штаны, облегчился и, алчно улыбаясь, направился к пленнице. А в воздухе уже клубилась пурга, размывая белесой мглой алые хлопья восхода.