Весна сменяет зиму

Сквозь ещё закрытые веки, Китти почувствовала утренний свет, что пробиваясь сквозь лохматые ветви деревьев, вероломно наполнял спальню ярким золотистым свечением. За окном пели птицы, шумели деревья. Звуки были уже довольно непривычны её уху и вызывали некое раздражение. Открыв глаза в голову тут же ударила острая боль, что разливалась по лбу и колола в висках. Вчера видимо было выпито очень много. Под тёплыми одеялами она ощущала свою наготу, и недолго думая вспомнила многое из вчерашнего вечера. Больной мозг тут же начал месить глину из сотен мыслей и домыслов, ей было и стыдно и не очень, поступки её были легкомысленными, но вполне оправданными. К тому же всё произошедшее было не абы с кем, а Маундом Маутом. Приподняв голову над мягкой, пахнущей чистотой и шампунем от её волос, подушкой, она огляделась. Только сейчас можно было разглядеть окружающую её комнату. Было светло и тихо, на столике рядом стояли недопитые бокалы малинового вина, резаные фрукты, чуть заветренные и ломтики сыра. Китти придвинулась к краю, залпом выпила сначала один бокал, следом второй, после чего вновь уткнулась в подушку лицом и погрузилась в сон.

Встала Китти уже ближе к обеду. Собрав волосы в хвост, она накинула на себя заранее приготовленные Маундом вещи, что лежали на стуле и вышла в гостиную. В нос ударил приятный аромат жареного бекона с яйцами, такой знакомый и такой непривычный, будто она вновь оказалась на своей кухне, где всё под рукой и посуда и продукты. Ей казалась невообразимым это совпадение, как Маунд узнал о её любимом выходном блюде по утрам, ведь так не бывает, чтобы совпадали столь редкие вещи, тем более в таких обстоятельствах. Но чуть включив голову, всё тут же встало на свои места, ведь вчера было так много болтовни с её уст, что не исключено, а точнее, несомненно она об этом проболталась. Но, тем не менее, от этого становилось ещё приятней.

– Неужели кто-то проснулся? – обернувшись к ней, сказал Маунд, стоя за кухонной плитой. – Я думал так и не дождусь. Присаживайся, завтракать. А точнее уже обедать.

Китти молча улыбнулась ему в ответ, в голову не лезли никакие подходящие слова. Лишь извинения, сожаления и неловкость.

– Я раньше, когда моя жена была жива, любил по утрам готовить завтраки на всю семью. Такие моменты были редки, но всё же, будучи солдатом от рождения, я всегда просыпался с первыми лучами солнца, а порой и раньше, – неся в руках горячую сковородку с ароматным завтраком к столу, продолжал говорить Маунд. – Ты вчера проговорилась о том, что любила жарить по утрам яйца с беконом, вот я и решил напомнить тебе о том времени. Я повар конечно же не самый лучший, мои кулинарные способности сводятся лишь к простому: картофельные оладьи или на худой конец, полуфабрикаты могу пожарить, но с беконом и яйцами я справиться смог.

Маунд поставил на стол сковороду, там уже лежали ломти свежего хлеба, масло и стакан фруктового сока.

– Твоя жена наверно была хорошим человеком,– вдохнув аромат еды, молвила Китти, подняв взгляд на свежее лицо генерала.

– Она была замечательным человеком, благодаря ей я стал тем, кем стал. Она смогла стерпеть меня и это уже большой героизм.

– Неужели ты так невыносим?

– Скорее мой образ жизни. Я как мой отец, солдат не по профессии, а по рождению, то, что мне дорого всегда было со мной в казармах и в походах, но с ней я научился ценить уют, который она создавала своими руками, день за днём и год за годом. С ней я прожил лучшие годы своей жизни. Никакая победа не сделает меня вновь счастливым, каким я был с ней.

– Что с ней случилось?

– Опухоль мозга, она растаяла на глазах, я уехал в командировку, а по возращению она уже была присмерти, лицо потеряло тот румянец и ту жизнь, что сияла в ней все годы. Я ничего не смог сделать, кроме как быть рядом последние дни. Она угасла моментально, никто из врачей не смог ей помочь. Я похоронил её и остался с детьми. Вот и все.

– Соболезную.

– Уже прошло не мало лет с тех пор, можно уже и не соболезновать. У меня ушло не мало времени, чтобы смириться с этим, но я смирился. Ешь давай, а то остынет.

В неловком молчании Китти принялась за обед, все было также вкусно, как и в те годы, когда она завтракала тихим утром в своём доме. На душе растеклась лёгкость и уверенность тех дней и в мыслях возродились те интерьеры и слабый хрип телевизора, по которому шла какая-то программа утреннего эфира. Все было как тогда, но чувство, что скоро это кончиться, не покидало ни на секунду.

– Маунд, – вновь заговорила Китти. – Я хотела поговорить про вчерашнее…

– А тебе, что-то не понравилось?

– Мне-то всё понравилось.

– Ну вот и не ломай голову. Если все остались довольны, то и нечего переживать.

– Просто это было с моей стороны вульгарно и неправильно.

– Китти, глупая ты моя девчонка, мы живём во времена, когда на фронтах в день гибнут тысячи, рушатся города и границы. А ты о каком-то вечере сожалеешь. Неужели тебе больше не о чём сожалеть?

– Ты прав. Спасибо за завтрак, очень вкусно.