Весна сменяет зиму

Позади остался Брелим, машина колесила по просёлочным дорогам, эти места уже покинула война. Лишь воронки и разрушения напоминали о многомесячной битве. Вскоре за окнами замельтешил лес, многолетние деревья, тёмно-зелёные и гордые, сосны, ели и пихты. Даже в салоне стал чувствоваться приятный хвойный аромат и свежесть. Вскоре на их пути встал красно-белый шлагбаум и часовой солдат возле деревянного домика, наспех сколоченного из ещё свежих досок, красивых и смолянистых. Маунд вышел из машины и часовой тут же выпрямился, будто струна, приложил к виску руку и незамедлительно зачитал долгий, заученный доклад. Маунд пожал ему руку и что-то объяснил, Китти всматривалась в движение его губ, но тщетно, ничего было не разобрать, мгновение, и он снова оказался за рулём. Шлагбаум взмыл верх, машина помчалась дальше.

Лес расступился спустя пару минут и взору предстал небольшой особняк, утопающий среди высоких деревьев, яблонь и груш, вперемешку с елями. Стены дома были выложены из бревна, по которым росли густые виноградники, местных безягодных сортов. Двор был ухожен, трава стрижена и все дорожки прометены. Чуть в стороне, гладким зеркалом отливалось идеально круглое озеро с маленьким островком посередине, на котором стояло некое строение, похожее на беседку и пару деревьев. Пейзаж был до необычного красив и спокоен, было так тихо, что слышалось, как бьётся сердце и где-то в жилах пульсирует кровь. Маунд остановил машину у самых ворот, которые были немного немало кованым произведением искусства, с многочисленными фигурами животных и растений. Китти вышла на улицу и полной грудью вдохнула пьянящий, лесной воздух, в тот момент ей даже показалось, что у него есть вкус, сладковато мятный.

– Это мой тебе подарок. Здесь ты сможешь на день забыть о войне и грязи и пожить в абсолютной тишине на свежем воздухе. Если захочешь, можешь прожить тут и неделю, но я могу только до завтрашнего вечера, – обняв за плечи Китти, мягко сказал Маунд.

– Красивый дом. Как ты его отыскал?

– Разведка ещё давно наткнулась на него, здесь жил какой-то знаменитый писатель гетерский, которого я знать не знаю. Он бросил этот особняк, как приблизился фронт. Бросил со всем своим добром, надеясь вскоре вернуться в него. Я приказал дом реквизировать и опечатать, пару раз я сюда приезжал один, дабы отдохнуть и перевести дух. Вокруг охрана из роты солдат, нас не потревожат ни враги, ни свои, командование на один день я передал своему заместителю. Так что мы можем просто отдохнуть.

– Я бы с удовольствием пожарила мяса не углях. Мы сможем найти мясо?

– Я, надеюсь, ты шутишь?

– Тогда нам нужно будет мясо, желательно баранина, но можно и любое другое, вино и горячий чай. Я приготовлю отличное мясо на углях, если, конечно же вспомню рецепт. Мы поедим, выпьем вина и пойдём купаться. – Мечтательно болтала Китти, осматривая красоту владений некого писателя. Порхал снег.

– Купаться? Ты в своём уме? Солдатская настойка видать крепко ударила тебе в голову. На дворе дождь со снегом идёт. В особняке есть большая ванна, там можно искупаться в тёплой воде со всеми удобствами, а в этом озере ты ничего кроме воспаления лёгких не найдёшь.

– Ну ванна так ванна. Но мясо я всё-таки приготовлю. Я знаю один рецепт, ему меня научила мама, там нужно мясо замариновать в вине, белом, обязательно специи и лук, так же нужны ягоды….

– Китти, – перебил её Маунд.

– Да?

– Помолчи, пожалуйста и пошли в дом. Я распоряжусь и тебе привезут всё, что нужно.

– Хорошо. Спасибо тебе Маунд.

Будто по заказу к вечеру небо прояснилось и ненадолго появилось солнце, яркое, но холодное, его лучи лениво отражались от сырой земли и не согревали ни мир, ни душу. По двору за особняком разлились сладковатые ароматы жареного на углях мяса, Китти кружилась над блюдом, но как ни старалась вышло плохо, Маунд терпел, девушка сама созналась в провале затеи и выбросила мясо на улицу, надеясь покормить хоть менее привередливых зверей леса. Но расстройство длилось не долго, самый влиятельный генерал страны без проблем раздобыл самые деликатесные блюда, вино и крепкий алкоголь. Они пили и ели, разговаривая о всякой чепухе, будто были старыми друзьями и встретились в каком-то столичном кафе. Здесь, вдалеке от фронта и разрушений, ничего не напоминало о том ужасе, что творился в каких-то десятках, сотнях километрах. Здесь было тепло и сыто, там люди умирали с голода и замерзали насмерть, лишённые крова и пропитания.