Веспасиан. Павший орел Рима

По всему фронту атаки бриттов колесницы трещали и переворачивались, рассыпались щепками, оторванные колёса или другие части взлетали в воздух, а потом всё это сыпалось на головы другим. Те, что ехали следом, попытались объехать нагромождения тел и обломков. Увы, сделать это было почти невозможно. Колёса катились, давя распростёртые на земле тела раненых, не позволяли подняться тем, кто пытался встать на ноги. Постепенно ярость атаки пошла на убыль. Возничие и воины с опаской поглядывали на вражескую артиллерию на другом берегу, видя, какой разгром та могла сотворить. Буквально в считаные мгновения после залпа наступление захлебнулось, На земле валялись обломки более пятидесяти колесниц — их либо разнесло в щепки залпом, либо в возникшем хаосе они пострадали от столкновения с другими.

Веспасиан понял: настал момент взять инициативу в свои руки.

— Второй Августов, вперёд!

Раздалось пение рожка. Орёл и штандарт первой когорты опустились, и все восемьсот человек как один двинулись вперёд. Примеру первой когорты последовала вторая. На последнем участке равнины перед холмом третья когорта, с Максимом в передней шеренге, наконец произвела перестроение. Позади них, с каждой минутой увеличивая боевую мощь легиона, мост переходили всё новые и новые подразделения. На глазах у легионеров застывшие было колесницы развернулись и под смех и улюлюканье противника устремились назад, туда, где всего в четырёхстах шагах, тёмным роем облепив склон холма, ждала своей очереди масса пеших воинов.

— Стоять! — крикнул Веспасиан, как только они приблизились к первым обломкам, которыми было густо усеяно поле.

Легионеры замерли в считаных дюймах от первой груды тел лошадей и людей, мёртвых и бьющихся в агонии посреди обломков трёх колесниц. К этому моменту, закончив перестроение, их догнала третья когорта.

— Это была самая лёгкая часть, — пробормотал Магн, глядя на приближающуюся орду варваров.

— Неужели? А, по-моему, почти без потерь переправить через реку десять тысяч человек, причём на глазах у противника, это тоже кое-что значит. Ты только взгляни! — Веспасиан указал влево.

На холме, на фоне закатного солнца, вырисовывались силуэты галльской кавалерии. Первая из вспомогательных когорт почти дошла до них. Следующие две были на подходе, и ещё пара резервных переходила на новые позиции. На глазах у Веспасиана и Магна первая когорта поднялась на гребень холма и начала выстраиваться в линию. Кавалерия же исчезла за холмом. Две следующие когорты встали лицом к врагу, после чего все три устремились вперёд, пока фланги ближайшей не сомкнулись с левым флангом легиона, создав сплошную линию, растянувшуюся более чем на полмили. Затем две последние галльские когорты вышли вперёд, чтобы завершить вторую линию.

— Какой же я болван! — проворчал Магн, поворачиваясь лицом к бриттам. — Я даже не понял, что самая лёгкая часть заключалась в том, чтобы в течение часа до заката удерживать плацдарм, когда враг имеет численное преимущество в пять или шесть раз.

Веспасиан не сводил глаз с тёмной массы варваров, что двигалась им навстречу. Он отметил про себя, что скорость её приближения существенно замедлилась. На левом фланге, вдоль берега реки, сотни вражеских пращников вели поединок с его лучниками. Не имея, в отличие от своих противников, щитов, те несли значительные потери. Несколько десятков уже лежали на земле, в то время как остальные медленно отступали. Этот вынужденный манёвр не только выводил их из-под обстрела, но и давал возможность пополнить запас стрел, которые хранились в тыловом обозе. Ещё дальше батавская пехота всё ещё удерживала холм, успешно отбивая все вражеские атаки. Того, что происходило в эти минуты с легионом Сабина на мосту, Веспасиан не знал. Его внимание было приковано к тёмной массе, что остановилась перед ним на расстоянии двухсот шагов.

Как и в первый раз, от полчища бриттов отделился вождь, высокий и гордый. Повернувшись к своим воинам, он поднял руки и что-то громко и чётко прокричал на своём родном языке.

— Это не тот, кого мы видели утром, — сказал Татий. — Похоже, это Тогодумн.

Вражеская орда взорвалась рёвом многих тысяч глоток. Трубачи воздели вверх десятки длинных прямых рогов. Воздух пронзили отрывистые звуки, напоминающие тявканье лисы, которые постепенно перешли в низкий рокот, похожий на звуки римского рога. Гудение нарастало с каждой секундой, заглушая удары карробалист, с прицельной точностью ведших по врагу смертельные залпы. Вскоре в рядах бриттов уже зияли кровавые бреши, которые, впрочем, тотчас закрывали собой новые воины.

Похоже, Тогодумна не волновали потери его воинов. Воздев в воздух меч, он повернулся к римлянам и резко его опустил, вложив в это движение всю свою ненависть к захватчикам.