Веспасиан. Павший орел Рима

— Нет, Нарцисс! Это как ты смеешь врываться сюда и угрожать мне и моим офицерам, унижая меня в их присутствии! Возможно, тебе доверяет император, и ты возомнил себя великим и совершенно незаменимым человеком, но ты ведь всего лишь вольноотпущенник, бывший раб. Без Клавдия ты — никто, и сам это прекрасно понимаешь. Ты — то самое ничтожество, которое погибнет через несколько часов после гибели своего хозяина, что в случае неудачи нашей кампании не заставит себя ждать. Я же происхожу из рода Плавтиев и не намерен более терпеть твою наглость. Итак, слушай меня, вольноотпущенник. Вчера мы узнали от галльских торговцев, что на той стороне пролива собрались около ста тысяч воинов, — генерал сердито указал на окно, где в утренних лучах солнца мирно поблескивало спокойное море, а вдали виднелся корабль. — Я не боюсь встретиться лицом к лицу с ордой варваров, пусть даже она в три, а то в пять раз превосходит нашу армию. Но, думаю, даже ты согласишься, что чем меньше врагов будет ожидать нас там, тем лучше, особенно при условии, что нам придётся заниматься высадкой солдат. А теперь скажи мне, что ты видишь в это окно, секретарь императора.

Нарцисс, прищурившись, взглянул в окно.

— Море.

— А что в море?

— Корабль.

— Корабль? Но это не просто какой-то старый корабль. Благодаря ему мы получим возможность перейти Тамезис не через сорок пять, а через тридцать дней, ибо он поможет нам рассеять варварское войско в течение девяти дней.

Нарцисс был полностью обескуражен.

— В течение девяти дней?! Каким образом?

— А вот таким. Те самые торговцы, которые в обмен за их сведения о бриттах получили от меня вчера серебряные монеты, в настоящее время возвращаются в Британию. Сегодня вечером они получат серебряные монеты от Тогодумна и Каратака в обмен за сведения о том, что наши войска взбунтовались и мы решили не выступать. Как только бритты узнают об этом, они тут же бросят оружие и разойдутся по своим земельным наделам, чего они конечно же не сделают, если мы внезапно появимся завтра. Думается, что даже такой далёкий от понимания тонкостей ведения войны человек, как ты, должен видеть, что если армия ваших врагов расходится, то её гораздо проще разгромить, и это будет стоить гораздо меньшего числа жизней. Поэтому, секретарь императора, предлагаю тебе оставить разработку плана кампании на моё усмотрение, так как данный вопрос не имеет никакого отношения к политике. Мы выступим в поход на Майские календы. И не беспокойся, императора для участия в славной победе мы вызовем вовремя.

— Вот об этом последнем особенно и позаботься, Плавтий.

Бросив на Плавтия злобный взгляд, Нарцисс повернулся и, приосанившись, вышел вон. Плавтий обратился к присутствующим офицерам, как будто ничего не произошло:

— Ну, а теперь, друзья мои, продолжим. Если не ошибаюсь, мы остановились на местах высадки. Если варвары оставят какие-то силы на прежнем месте, хотя я в этом очень сомневаюсь, придётся высаживаться на других участках побережья. В любом случае высаживаться будем тремя партиями. Легат Корвин, тебе доверена честь возглавить первую партию.

На лице Корвина появилась самодовольная улыбка.

— Спасибо, генерал.

Плавтий ткнул указкой на карту Британии, прибитую к деревянной доске у него за спиной.

— Твой Девятый легион и его ауксиларии высаживаются на Танатисе и там закрепляются. Я буду командовать второй партией, в которую будут входить силы легатов Веспасиана и Сабина — Второй и Четырнадцатый легионы и их вспомогательные когорты. Мы высадимся на самом острове у Рутупий, как я теперь называю это место. Сразу после высадки Второй легион, забрав с собой Админиоса, начнёт продвигаться к Кантиаку. Это в десяти милях от берега. В первый же вечер Админиос встретится со своими сородичами, которые принесли ему клятву в верности, и примет от них присягу от имени трёх малых племён, проживающих в данной местности. Одновременно его посланники проведут переговоры о добровольной сдаче города. Если горожане настолько глупы, что откажутся сдаваться, начинайте осаду. Всё понятно, Веспасиан?

— Да, генерал.

— Отлично. Кроме того, вы отправите вашу батавскую кавалерию префекта Луция Пета в западном направлении, чтобы узнать, что ждёт нас впереди, — Плавтий взглядом поискал в группе офицеров Луция Пета. — Моя убедительная просьба к тебе, префект, не вступать ни в какие стычки. Твоя задача — просто провести разведку. Ты меня понял? Я не потерплю никакого показного героизма.

— Слушаюсь, никакого показного героизма, генерал! — отчеканил Пет, сделав серьёзное лицо.

Плавтий смерил молодого префекта пристальным взглядом, пытаясь отыскать в его поведении признаки дерзости, однако, не сумел и, что-то буркнув, продолжил: