Вести от обезьяны. О медитации и о том, что хочет донести до вас суетливый обезьяний ум

Все впечатления того дня были окрашены в один и тот же тон – тон острых ощущений. Однако, стоя в очереди, я колебался между ужасом и желанием узнать, что ожидает меня впереди. Та моя часть, которую отвращала мысль, что я окажусь пристёгнутым к сиденью и потеряю всякий контроль над ситуацией, называла эти острые ощущения тревогой, страхом и ужасом. Другая моя часть, которая всегда мечтала о полётах, называла это чувство приятным возбуждением, напряжением и

взволнованностью. Возникало одно и то же чувство, однако моё переживание этого чувства металось между двумя полюсами. Когда я испытывал неприязнь к поездке, я с отвращением отшатывался от неё. Когда поездка меня привлекала, я испытывал головокружительное чувство предвкушения. Когда, пристегнувшись к сиденью, я преодолевал первый огромный подъём, всё моё существо кричало: «Нет!». Когда я летел в свободном падении с высоты того же подъёма, всё моё существо откликалось: «Да!». Иначе говоря, изменение моего отношения к происходящему изменяло и качество моего опыта.

Вопрос: В чём различие между романтическим и некрасивым жестами?

Ответ: Отношения с человеком, который этот жест совершает.

Если человек, в которого вы влюблены, нежданно-негаданно объявится в вашем офисе и принесёт вам стихотворение, написанное от руки, вместе с коробкой пирожных, вы будете польщены и растроганы. Если подобный жест совершит человек, чья социальная роль, по вашему мнению, – роль мешка с камнями, страдающего дурным запахом изо рта, вы можете просто позвонить в полицию. Одно и то же стихотворение, одна и та же коробка пирожных, но различные отношения, а потому – различная цепочка переживаний.

Эта истина обнадёживает. Она показывает, что в жизни не бывает тупиковых ситуаций. С любым опытом можно работать, можно сделать его податливым через своё отношение. Мы не всегда можем изменить обстоятельства, в которых находимся, но в любой ситуации можно трансформировать своё отношение к происходящему и тем самым – свой опыт происходящего. Особенно это касается нашего отношения к самим себе – к своему уму, своим эмоциям, к чувству собственного достоинства. Мы можем считать себя мешком с камнями, чьё зловонное дыхание ощущается с другого конца комнаты, но мы обладаем силой менять свои установки – это значит, что мы вполне можем в конце концов обнаружить свою природную привлекательность.

Жизнь – не что иное, как ряд утверждений в форме «если… то…». Если мы настроены враждебно, то реальность проявляется так. Если мы проявляем любопытство, то

перед нами открываются другие грани реальности. Существуют бесчисленные подобные вариации.

Мы имеем возможность на собственном опыте ощутить это в практике медитации. Когда мы относимся к своим мыслям с чувством заботы, принятия и уважения, обнаруживается, что моменты, которые прежде вызывали у нас раздражение, на самом деле изобилуют уроками и открытиями. Мы видим, что всё это время они призывали нас выглянуть за пределы поверхностных видимостей. Когда мы проявляем щедрость по отношению к другим существам, мы достигаем осознания причастности друг другу – твоя радость есть моя радость, наше благополучие переплетается с благополучием других. Мы понимаем, что существа, которых мы когда-то ошибочно воспринимали как объекты, – на самом деле наши собственные живые отражения. Мы обнаруживаем, что земля – не мёртвая почва, на самом деле её притяжение преследует, оказывает на нас давление, чтобы мы отпустили все свои невротические привязанности; просит нас отбросить напряжение и перейти в состояние расслабления, открытости и ясности.

Когда мы проявляем сострадание по отношению к своим эмоциональным частям, мы замечаем, что они постоянно изо всех сил пытаются нам помогать. Они либо хранят нашу боль, либо отчаянно сражаются за нашу безопасность. Обретая установку на развитие, мы обнаруживаем, что разрушения, с которыми мы сталкиваемся в жизни, на самом деле призывают нас отбросить прочь поверхностные вещи и обретать более глубокое удовлетворение. Все драконы и мнимые противники, что встречаются на нашем пути, ждут лишь того, чтобы увидеть наши красивые и мужественные поступки. Давайте не будем упускать эту возможность. Давайте и дальше действовать честно и серьёзно. Давайте отчётливо осознавать, что тоска, которую мы нередко по ошибке принимаем за одиночество, – на самом деле голод и жажда пробуждения. То, что мы научились называть болью, на самом деле призыв вернуться к своей более глубокой природе.

Может быть, одиночество и тревога – лишь иные лики неописуемой радости?