Вестник, или Жизнь Даниила Андеева: биографическая повесть в двенадцати частях

"Террористы", задумавшие покушение на товарища Сталина, находились и при Ягоде, и при Ежове, и при Берии. Всезнающие "органы" умели обнаруживать и уничтожать "террористические группировки". Найдя кандидатов на роль "террористов", следствие начинало с того, что сочиняло сюжет сценария и дописывало его на ночных допросах, заставляя действующих лиц исполнять предназначенные роли, выбивая подробности, поощряя импровизации, требуя убедительных самооговоров. Типовые сценарии разнообразием не блистали. И хотя, как правило, писатели шли по статье "антисоветская агитация и пропаганда", обвинение в подготовке теракта на основании художественного произведения чекисты практиковали давно. К любым, самым нелепым фантазиям на тему покушений и нападений они относились с беспощадной серьезностью. То набросок сценария принимался за план нападения, то приключенческая повесть, но чаще — неосторожные речи.

А случай с романом "Странники ночи" оказался из ряда вон. В одной из глав его второй части "в деталях в стиле Достоевского описывалось покушение на Сталина, — замечал опытный политзэк Налимов. — Получив этот материал, органы ахнули — в их интерпретации это было не художественное произведение, а инструкция к действию"[380]

.

Изображенное в "Странниках ночи" "антисоветское подполье" — группа Глинского, собравшего "вокруг себя группу единомышленников, объединенных неприятием всего, что было навязано стране: коммунизма, социализма, атеизма, ведущих к духовной гибели народа"[381]. В романе даже определялась задача группы: "…Ночь над Россией неминуемо кончится рассветом, а рассвет этот обнаружит крайнюю степень духовного голода народа, и те, кто это понимает, должны быть готовы этот голод начать удовлетворять"[382]

. Речь здесь шла, квалифицировало следствие, о подготовке к "антисоветской пропаганде и агитации".

Об интеллигентских методах работы "подполья" говорил эпизод конспиративного сбора группы вечером в мансарде особнячка на Якиманке, когда подпольщики, чтобы избавиться от присутствия соседа, покупают ему билет в Большой театр.

Герой романа с террористическими замыслами, к тому же связанный с иностранной разведкой — Алексей Юрьевич Серпуховской. Ему ненавистны туманные мистические рассуждения в уютной мансарде о "синем подполье", он жаждет реальной борьбы. "Серпуховской не имел прототипа в окружении Андреева, — рассказывала его вдова. — Как-то вечером — по — моему, это был 1946 год — мы сидели вдвоем в нашей комнате и говорили о "Странниках". Даниил высказал свою неудовлетворенность чем-то в группе Глинского из-за недопроявленности Серпуховского. Дальше разговор пошел о том, что невозможно, чтобы в наше время, кроме советского быдла, были одни мечтатели. Должны быть мужчины, должны быть люди действия, они найдут, как действовать. Вот так стал развиваться персонаж романа, который сыграл совсем особую роль во время следствия. Арестованных по нашему делу о Серпуховском допрашивали как о живом человеке: "Где и когда вы познакомились с Алексеем Юрьевичем Серпуховским…""[383]

Рассуждения героев романа о возможных методах борьбы с бесчеловечной властью принимались за реальные руководящие инструкции. На допросе приводились строки из второй части "Странников ночи", с указанием страницы рукописи — 311, действительно, крамольные: "Первое — самая тщательная маскировка. Отказ от каких бы то ни было единичных антисоветских выступлений, чтобы не выдать себя. Второе — активная подпольная работа. Временный блок со всеми антиправительственными группировками, какие только удастся нащупать". Зачитав их, следователь спрашивал романиста: "Говорите, что практически вами сделано в этом направлении?"

Но Даниил Андреев с подпольщиками вроде Серпуховского знаком не был, в газетах, писавших о врагах народа, о них не сообщалось. Романист придумал решительного героя, предполагая, что такие люди в жизни должны быть, не могут не быть. Но существовали ли в действительности противники режима, готовившие покушение на вождя народов?

Алла Александровна рассказывала о встреченной в лагере женщине, знавшей о некой антисоветской группе, собиравшейся именно на Якиманке. Это ее поразило. А вот что говорил о своем участии в такой группе, правда, через десятилетия, Александр Зиновьев: "Я стал антисталинистом и в 1939 году был одним из организаторов группы, которая готовила убийство Сталина. Это были реальные планы, покушение мы планировали совершить во время майской демонстрации 1940 года. У нас лишь не было хорошего оружия — достать удалось только сломанный наган… Вскоре меня арестовали"[384].

4. Роковой август

Сколько человек проходило по делу Даниила Андреева, сами обвиняемые не знали, друг друга за все время следствия, за немногими исключениями, не видели, а некоторые даже не были между собой знакомы. "…На следствии, когда меня допрашивали, — рассказывал Василенко, — знаю ли я такого-то или такого-то, а я отвечал, что не знаю, следователь мне заявлял: "Ну да, у него каждый четвертый не знал пятого!""[385]