Ветер Дивнозёрья

Тайка не сразу поняла, на что указывает дядька Ешэ. А поняв, ахнула: ну да, конечно! Перстень Вечного Лета на пальце у Яромира! Теперь понятно, почему предыдущий царь не хотел делиться — это было бы все равно что собственноручно открыть врагу ворота города. Откуда он мог знать, что Лис на самом деле не хочет нападать? Но еще больше Тайка восхитилась дедушкой: он ведь тоже знал об истинных свойствах кольца — и все-таки отдал его, поверил. Ох, и тяжело ему далось такое решение, наверное! А теперь вот и последствия подвезли…

— Дяденька шаман, а ворона случайно не сказала вам, где сейчас находится сама Доброгнева?

Ешэ в задумчивости огладил бороду, глянул на птицу, та снова закаркала.

— Вещунья говорит, среди войск, стоящих под стенами Светелграда, княжну не видали.

— Конечно, не видали, — фыркнула Огнеслава. — Вы б знали, какая она трусиха! Ни за что не будет под стрелы да заклятия подставляться. Наверняка в замке Кощеевом сидит и оттуда командует. Она же не бессмертная, как некоторые…

— Ты так говоришь, будто это плохо, — усмехнулся Лис. — Да, я бессмертен. Нет, мне не стыдно. А завидовать нехорошо.

— Я и не завидую, — пожала плечами Огнеслава. — Слыхала, что не дар это, а проклятие.

Кощеевич не стал отвечать, только плечом дернул: мол, много ты понимаешь. Этот жест у них, кстати, с Василисой был прямо точь-в-точь — сразу видно, что мать и сын.

— Так это хорошо, — улыбнулась Тайка.

— Что именно? Мое бессмертие?

— Нет, то, что Доброгнева здесь, в замке. Далеко идти не придется. Ты же сделал новое ожерелье.

— Ну вот, такой сюрприз псу под хвост! — Лис от досады чуть пиалу из рук не выронил. — Я думал, сейчас расскажу — ты ахнешь… Этот дивий болтун растрепал, да? Просил же сохранить в тайне. Ну что за люди?!

— Эй, полегче! Я молчал вообще-то! — взвился Яромир.

Ну и обстановочка: как трут, от любой искры полыхает. Пришлось Тайке встать между ними, пока Лис за «Дивьего болтуна» по ушам не огреб.

— Это не он. У меня видение было — тебя с ожерельем в руках видела и дядьку Ешэ. Как вы снаружи под навесом сидели, чай пили.

Шаман усмехнулся:

— Во-первых, это был не чай. А во-вторых… не привираешь ли ты, девочка-волчица? Как тебе удалось сквозь мои обереги увидеть, да так, чтобы я тебя не почуял?

— Мне вот тоже любопытно, — подался вперед Лис. — Нет-нет, я-то знаю, что ты не врешь. Хочу прикинуть, как этот твой дар можно использовать в нашей ситуации.

Не хотелось Тайке его разочаровывать, а пришлось:

— Боюсь, никак. Это не я себе видение устроила, а Щастна. Ну, та, которая «по щучьему веленью»…

— А… — сказал дядька Ешэ, вмиг потеряв к ней всякий интерес.

Лис тоже выглядел расстроенным. А вот Огнеслава вдруг Тайку поддержала:

— Ну чего нахохлились, как куры на насесте? Ведьма дело говорит. Надо в замок идти.

И Маржана кивнула:

— Армия, может, и большая, да держится на чарах и страхе. Приворот сильный, не спорю. Сложно противостоять. Сама едва не попалась в сети… Но в этом и кроется главный изъян: мало кто служит Доброгневе по собственной воле. Может, и есть верные ей люди, но их мало. Победим Доброгневу — выиграем войну. Голосуем за вылазку в замок — кто за?

Мара подняла руку, Огнеслава тоже. Следом за ней, почти одновременно, Яромир с Тайкой и Митяй. Пушок воздержался, потому что пригрелся у очага и заснул. Но стоило только Василисе сказать свое «да», как Лис подпрыгнул, как шершнем ужаленный:

— Даже не думай, мам! Не для того мы тебя вытаскивали, чтобы ты опять туда лезла. Сам пойду, а тебя не пущу!

Василиса грозно сверкнула синими очами:

— Ну, попробуй! Неужто песней мать родную зачаровать осмелишься?

— В ковер закатаю! Дядька Ешэ, одолжишь мне ковер?

— Одолжить-то одолжу, — усмехнулся шаман. — Да только незачем тебе дурью маяться, себя мучить, ее неволить. Есть идея получше: чтобы все остались довольны и пользу делу принесли.

Он вроде и негромко говорил, и безо всякой магии, но все притихли и обратились в слух. Ворона на шестке перестала чистить перышки, Пушок поднял уши торчком, а Тайка затаила дыхание. Ой, что-то сейчас будет…

Глава двадцать вторая. Семечко надежды

Дядька Ешэ был из тех людей, которые говорят редко, но уж если начали — поневоле заслушаешься. От его густого баса у Тайки мурашки по коже бегали.

— Так вот… — Шаман, прищурившись, выпустил кольцо дыма. У него даже табак был не раздражающий, а какой-то приятный, степной. — Коли без перстня Светелграду не выстоять в осаде, нужно оный перстень им доставить. Почему бы это не сделать Василисе? Так она и в Волколачий Клык не вернется, и дело нужное сделает.

— Дороги нынче тоже опасные, — засомневался Лис, чем вызвал у Ешэ очередной смешок:

— Вы с мамкой местами поменялись, что ли? Теперь не она за тобой ходит, как наседка, а ты за ней? Окстись, княжич. Она уже взрослая, сама справится.

— Идея-то хорошая, только ничего не выйдет, — с сожалением покачал головой Яромир. — Нешто забыли, что перстень Вечного Лета только родичам царя в руки дается?

Шаман уставил на него обличающий палец с длинным, будто бы птичьим когтем:

— Но ты-то носишь.

— Я царю побратим.