Ветер Дивнозёрья

— Сам ты жулик! Меня о мужике с Кладенцом не предупреждали! Убей девчонку, говорили они… Будет легко, говорили они…

— Не ной! — осадил его всадник, навий воин в черной кожаной броне с медными бляшками. Половина его лица была покрыта застарелыми шрамами, отсутствующий глаз скрывался под повязкой, от левого уха осталась едва ли половина — похоже, он успел немало повоевать в прошлом. Они с Доброгневой были даже чем-то схожи, и Тайка подумала: а не тот ли это дядька Ардан, о котором упоминала чародейка?

— Неужто и впрямь Доброгнева мертва?

Воин обратился к Яромиру, а на Тайку не взглянул даже.

— Истинно так, — подтвердил тот.

— А ну поклянись!

— Дивьи люди не лгут, ты же знаешь. Клянусь, коли хочешь. Я видел собственными глазами, как она погибла.

За спиной всадника сверкнула молния, тут же грохнул раскатистый гром. Воин насупился… и вдруг рассмеялся:

— Ха! Тем лучше! Теперь все мне достанется!

Он отшвырнул платок.

— Полагаю, это означает, что перемирию — конец. — Яромир выхватил меч из ножен.

А Тайка ахнула: это что же, им предстоит воздушный бой?! Но Эдуард вдруг выпалил:

— Держитесь!

И камнем полетел вниз.

— А-а-а! — орал позади от ужаса бедняга Пушок.

И Тайка тоже завизжала, как на американских горках. Только сейчас было страшнее, потому что не аттракцион, а самая настоящая погоня с падением.

— Спокойно. — Голос Эдуарда прозвучал невозмутимо даже сквозь свист ветра и раскаты грома. — Я высажу вас на крыше царского терема. А этого чешуйчатого выскочку возьму на себя. У меня с ним старые счеты…

Он виртуозно затормозил у конька и выгнулся колесом. Тайка сама не поняла, как слетела с чешуйчатой спины и — шлеп! — приземлилась аккурат на крышу гульбища. В целом даже ловко получилось, только ладони немного отбила. Мгновением позже рядом с ней приземлился Яромир (ему, в отличие от Тайки, удалось устоять на ногах). Дивий воин протянул ей руку, помогая подняться. А Эдуарда уже и след простыл. Задрав голову, Тайка увидела, как в небе, озаряемом сполохами молний, схлестнулись две трехголовые туши, и над полем битвы раздался чудовищный рев.

И тут из-за спины на них кто-то напустился:

— Эй, чаво встали, рты раззявили?! А ну похватали ведра — и тушить, а то энти клятые змеи все плювают да плювают!

Голос показался знакомым, Тайка обернулась и расплылась в улыбке:

— Любавушка! Как я рада тебя видеть!

— Ой, батюшки! — всплеснула руками дородная русоволосая девица. — Сама царевна! И воевода с нею пожаловал! Звиняйте, по темноте не признала!

А Яромир вдруг взял Тайку за плечи и развернул к себе:

— Оставайся с Любавой, хорошо? Будешь помогать терема тушить.

— А ты куда?

— Мне пора занять место во главе войска и помочь Радмиле.

— А можно с тобой?

— Нет. — Он порывисто обнял ее. — Пусть каждый делает то, что умеет.

— Хочешь сказать, я лучше всего таскаю ведра? — пробурчала Тайка ему в подмышку.

Дивий воин покачал головой:

— Твоя сила — объединять людей. Не замечала разве? Стоит тебе начать что-то делать, и остальные подтянутся. Помоги Любаве и остальным, царевна. Это ведь и твой народ!

И, пока Тайка стояла столбом, осознавая услышанное, сиганул вниз. Как бы шею не свернул, высоко ведь!

Но в следующий миг послышался топот копыт, и Тайка выдохнула, а Любава дернула ее за рукав:

— Не свешавайся так — сверзишься. Воевода дело сказал. С нами не пропадешь! И он тоже не пропадет. Чай, не впервой воюет-то. Идем, покажу, чё к чему.

И Тайка пошла. Только успела подумать, куда бы одеяло деть, а Кладенец — оп — и превратился в черпало с длинной ручкой. Таким как раз удобно пламя заливать — руки не обожжешь.

Сперва ей было очень страшно бегать по кровле, но Любава скакала туда-сюда, как горная козочка, и командовала:

— Строим цепь, ребяты! Поднимаем-поднимаем! Эй, там, у колодца, не зевай!

Вскоре Тайка втянулась. Стала подбадривать тех, кто рядом. А когда кто-то затянул песню, подхватила. И по толпе пошел радостный шепоток:

— Сама царевна с нами — ну, значит, дело скоро пойдет на лад.

Второй вражеский горыныч — помельче того, с которым сражался Эдуард, — налетал еще дважды, пыхал огнем, и тогда защитники крыш разбегались и прятались за печными трубами. В третий раз змей выплюнул несколько жалких углей, и Тайка затоптала их — даже воду поднимать не пришлось.

— Таперича ему унутре накопить огня надобно, — улыбнулась Любавушка, размазывая по лицу сажу. — Сталбыть, у нас передых. А потом, коли понадобится, снова по воду пойдем.

А тут как раз и дождь кончился. А Кладенец только-только зонтиком стал… Пришлось попросить его превратиться опять в подвеску.

Люди, конечно, налетели на Тайку с расспросами: а правду ли кричали с небес про Доброгневу? А кто ж ее так? А чем? А когда? Она всем улыбалась, но отвечала односложно — на пространные объяснения просто не было сил. Внимательная Любавушка, заметив это, замахала руками:

— Уйдите, сплетники вы, язык без костей! Не видите, чо ли, умаялася царевна. Успеете ыщщо порасспрашивать. Опосля!

Тайка подняла голову:

— Ой, смотрите, уже рассвет!

На востоке и впрямь разгоралась золотая заря, уходило темное время, возвращалась надежда.