Ветер Дивнозёрья

Она набралась смелости и вскарабкалась повыше, на самый конек крыши. Вот бы увидеть, как там Яромир воюет! Или дедушку одним глазком разглядеть. Да хоть кого-нибудь из друзей-приятелей — просто убедиться, что у них все в порядке…

Любавушка подобрала юбки и, кряхтя и охая (больше напоказ, конечно), влезла следом.

— Куда тебя несет, царевнушка? Не ровен час, стрелу поймаешь. Та-а-ак, а энто что у нас там? Нешто подмога вражеская подоспела?

— Нет, это наши!

Тайка приложила ладонь козырьком ко лбу. Глаза ее не обманули: в небе летел клин, похожий на журавлиный. Только это были вовсе не птицы, а горынычи. Своего собрата — того, что поджигал терема, — они просто смели, раскрутив за хвост и отбросив за гору. Ну и силища!

Во главе процессии яростно махал крыльями Митяй — Тайка его в основном по размеру узнала. Да уж, не зря говорят: мал да удал. И как они узнали только, что Светелград ждет помощи? Наверное, Лис все-таки починил зеркало и теперь наблюдает за ними, как и собирался…

Но это было еще не все: со стороны леса к столице быстрым шагом приближалось разномастное войско. Плотные ряды щетинились копьями и рогатинами, иные держали в руках обычные крестьянские вилы, но лучников и щитовиков тоже было немало.

— Вроде на первый взгляд босяки какие-то, а идут ровнехонько! — восхитилась Любавушка. — Чьи ж то люди?

— Вольные волкобои.

Тайка узнала Душицу, что вышагивала во главе отряда, и помахала ей рукой, но воительница, конечно, не увидела.

— Это ж разбойники-душегубы! Нешто и они на нашу сторону встанут?

— Встанут. Они мне обещали. — На сердце сразу потеплело. — Даже без письма пришли на выручку.

Солнце поднялось над обгоревшим теремом, и упыри попрятались в тени, а злыдни натянули на носы черные капюшоны. У северных врат дотлевали угли — там выгорело немало домов, но, к счастью, дождь не дал огню перекинуться на соседние здания.

И вдруг — бабах! Земля дрогнула. Тайка едва не скатилась кубарем с крыши, но уцепилась за ногу Любавушки, а та — за трубу. Так они и повисли. Что это было? Никак землетрясение?

— Ой, не удержу, нет моченьки! Сигай на гульбище, царевна.

Она воспользовалась советом — сползла по скату (толстовка задралась, и Тайка насобирала в живот заноз) и спрыгнула на более пологую часть крыши. Вот только теперь башенка перегородила ей весь обзор.

— Что там, Любава?

— Да горынычи шлепнулись: наш и не наш. Прям на упыриное воинство сверху, ха! Немало супостатов передавили — а так им, гадам, и надо!

Любавушке удалось вскарабкаться повыше, она поднялась на цыпочки и даже шею вытянула, чтобы лучше видеть.

— А наш-то горыныч цел? — заволновалась Тайка.

— Оба целы. Ыщо дерутся! Таперича клубком катаются по лужку и грызут друг дружку. Куси его, родненький, куси! Ой, царя вижу тоже. Жив-здоров! Белым волчиком прыгает, резвится. И воевода с ним — аж трех упырей на меч насадил, как перепелов на вертел. И дружина не отстает — красные кафтаны так и мелькають.

— Уф… — У Тайки словно камень с души свалился.

Тут с поля донесся ужасающий рев, и Любавушка захлопала в ладоши:

— Ага-а! Наш-то горыныч чужому хвост оттяпал. Ишь, валяется, извивается — как у яшперицы. Может, новый и отрастет, да уж никак не вскорости.

— Тая, Тая, где ты? — раздались откуда-то сверху приглушенные вопли Пушка.

— Я тут, а ты где?! — завертела головой она. Кажется, голос доносился с соседней крыши.

— Я застрял в трубе! Вытащи меня-а!

— Ой, сейчас! — Тайка глянула вниз: высоко, страшно. — Как тебя угораздило, Пушок?

— Мы с Эдиком сражались с этим зеленым земляным червяком… — всхлипнул коловерша. — А потом упали…

— Ты с ума сошел! Куда тебе в воздушный бой?

— Я же богатырь-коловерша! — обиделся Пушок. — И там мои были. Мама, брат… и Тучка тоже. Разве я мог ударить в грязь лицом?

— Не в грязь, так в сажу… Иду я, иду!

Ох, была не была: Тайка перепрыгнула на соседнюю крышу — к счастью, оказавшуюся более плоской. И тут над головой засвистели стрелы — свои ли, чужие ли, не разберешь. Пришлось упасть на живот и ползти потихоньку.

— Ты там как? — Тайка осторожно встала, прячась за трубой.

Пушок не ответил. Может, потерял сознание от нехватки воздуха?

— Потерпи, Пушочек, еще чуть-чуть… — Она обеими руками вцепилась в торчащий из трубы хвост. — Выдохни, если слышишь меня. Брюхо втяни! Ну!

Тайка дернула изо всех сил — и с размаху села прямо на крышу, еще и копчик ушибла. В ее руках осталось несколько осенне-рыжих крапчатых перьев, зато Пушок выпростал задние лапы и, упираясь в кирпичную кладку, освободился и взмыл в воздух.

— А-а-а, мой хвостик, мои лапки! — запричитал он, но вдруг осекся, уставившись куда-то вдаль: — Тая, смотри, там Василиса!

— Где?!

— Да вон, на восточных воротах стоит. Вместе с Маржаной и Радмилой. Да что ж они творят, дурехи! Там же все просматривается как на ладони!

От таких новостей Тайка аж вскочила, наплевав на стрелы. Безрассудно, конечно. Но кровь так бурлила от всего происходящего, что она сама себе в этот момент казалась бессмертной. Наверное, Пушок чувствовал что-то подобное, когда ввязался в бой с Горынычем…