Ветер на пороге

– Мег, дело не в масштабах. В данный момент дело в Чарльзе Уоллесе. Эхтры хотят уничтожить Чарльза Уоллеса.

– Он же ребенок!

– Ты сама говорила, что он необычный ребенок.

– Он… ой, да, он необычный…

Мег вздрогнула – в школе задребезжал первый звонок, пронзительный и настойчивый.

– Прого, я ничегошеньки не понимаю, но если ты думаешь, что нужно дать Имя мистеру Дженкинсу, чтобы помочь Чарльзу Уоллесу, я сделаю все, что смогу. Ты мне поможешь?

– Попробую…

Но голос Прогиноскеса звучал не очень уверенно.

Со всех сторон доносился обычный школьный гам. Потом открылась дверь, ведущая в столовую и спортзал, и вышел мистер Дженкинс. Только который это мистер Дженкинс? Их же не различишь! Мег посмотрела на херувима, но тот снова дематериализовался, оставив лишь мерцание, говорившее о том, что он рядом.

Мистер Дженкинс подошел к Мег. Она посмотрела на его плечи. Перхоть на месте. Подошла ближе, принюхалась: да, и пахло как от мистера Дженкинса – несвежим средством для укладки волос и тем, что Мег всегда принимала за прокисший дезодорант. Но это все наверняка нетрудно подделать. Не может быть, чтобы разгадка была так проста.

Мистер Дженкинс смотрел на нее так же холодно, как и всегда, привздернув слегка крючковатый нос.

– Маргарет, насколько я понимаю, ты, как и я сам, совершенно сбита с толку. Представления не имею, для чего бы двум посторонним людям изображать меня. Все это чрезвычайно некстати, тем более в начале учебного дня, когда у меня и без того хлопот полон рот. Мне сказали, что это имеет какое-то отношение к тебе и твоему несчастному братцу. А я-то надеялся, что в этом году хотя бы с тобой у меня проблем не будет! Мне казалось, что на тебя я трачу больше времени, чем на любого другого ученика в школе. Просто проклятие какое-то! И вот теперь мало того что приходится возиться с твоим младшим братом, с которым ничуть не легче, так еще и ты снова заявилась!

Ну да, это был мистер Дженкинс. Эту тему с вариациями он разыгрывал чуть ли не каждый раз, как Мег оказывалась у него в кабинете.

– Почему-то – понятия не имею почему – ты должна выбрать между мной и самозванцами. Разумеется, в моих интересах, чтобы ты прошла этот дурацкий тест. Тогда, возможно, я наконец-то смогу от тебя избавиться.

– И тогда, – сказал мистер Дженкинс Второй, появившись рядом с Первым, – у меня наконец-то появится время на то, чтобы сосредоточиться на текущих проблемах вместо того, что должно было остаться в прошлом. Ну, Мег, хоть раз в жизни соизволь поступить не по-своему, а по-моему… Ведь, насколько я понимаю, в математике ты довольно толковая. Если ты наконец перестанешь относиться к любой проблеме в своей жизни так, будто ты – Эйнштейн и тебе предстоит решать загадки Вселенной, и снизойдешь до того, чтобы следовать одному-двум простейшим правилам, твоя жизнь станет намного проще – и моя тоже!

Да, и это тоже был самый настоящий Дженкинс!

Мерцание херувима нервно всколыхнулось.

– Мег, – продолжал мистер Дженкинс Второй, – будь уж так добра, разберись наконец с этой дурацкой путаницей и скажи самозванцам, что мистер Дженкинс – это я! Весь этот фарс отнимает чересчур много времени. Ведь мистер Дженкинс – это я, тебе ли не знать?

Она почувствовала, как Прогиноскес отчаянно пытается до нее достучаться:

– Мег, когда ты была совсем собой? Совсем-совсем?

Она зажмурилась и вспомнила тот первый раз, когда Кальвин пришел в гости к Мёрри. Кальвин был отличником по всем предметам, однако слова всегда давались ему лучше чисел, и Мег тогда помогла ему сделать задание по тригонометрии. Поскольку в классе Мег тригонометрию еще не проходили, непринужденность, с которой она решила задачу, стала сюрпризом для Кальвина – одним из многих. Но тогда Мег даже и не думала его удивить. Она была полностью сосредоточена на Кальвине, на том, чем он занят, и, как никогда, чувствовала себя живой и цельной.

– А чем это должно помочь? – спросила она у херувима.

– Думай. Ты ведь тогда не очень хорошо знала Кальвина, да?

– Нет.

– Но ты все-таки любила его, верно?

– Тогда? Да нет, я даже и не думала о любви. Я думала только о тригонометрии.

– Ну и вот! – сказал Прогиноскес, как будто это объясняло самую суть любви.

– Но я не могу думать о тригонометрии с мистером Дженкинсом. И полюбить его я никак не могу.

– Меня-то ты любишь.

– Прого, но ты так ужасен, что тебя нельзя не полюбить.

– Он тоже. И тебе нужно дать ему Имя.

К двум мистерам Дженкинсам присоединился третий:

– Мег! Только без паники. Послушай меня.

Эти трое стояли бок о бок: совершенно одинаковые, серые, кислые, черствые, заработавшиеся. Что тут любить-то?

– Мег, – сказал мистер Дженкинс Второй, – если ты дашь мне Имя прямо сейчас, я позабочусь о том, чтобы Чарльз Уоллес как можно быстрее получил квалифицированную медицинскую помощь.

– Не так-то это просто, – сказал мистер Дженкинс Третий. – В конце концов, ее родители…

– Понятия не имеют, как разобраться с ситуацией, и даже не подозревают, насколько серьезно положение, – отрезал Второй.

Мистер Дженкинс Третий отмахнулся от возражений: