Ветер надежды

Но в этот момент снова звякнули стекла и, спустя еще минуту, сквозь открытое окно донеслись новые отдаленные раскаты. Вахмистр осекся и неуверенно выглянул в еще темное окно, словно надеясь разглядеть там причину шума. Павла повернула лицо к караульному, и четко скомандовала.

— Жолнеж Щербина, разбудите попоручника Терновского. Затем вооружитесь сами и, принесите нам сюда ключи от всех помещений. А вы, вахмистр немедленно звоните в штаб, и если не дозвонитесь в течение трех минут, то будете подчиняться уже моим приказам.

— Да по какому праву!

— По праву старшего по званию и должности! Здесь авиабаза и сейчас ближайшее к вам авиационное начальство это я — командир истребительной эскадрильи поручник Моровский. А еще я отдаю вам приказы по праву войны, пан Щука… Те отдаленные громовые раскаты, которые мы с вами слышали, есть не что иное, как взрывы тяжелых морских снарядов выпущенных германским броненосцем на Гдыньские форты. Будь мы к ним ближе, и здесь бы уже дрожали не только стекла. Что там со штабом, не отвечают? Тогда несите лист бумаги, пан вахмистр, и вы получите от меня письменный приказ.

Очередные препирательства замерли, когда смягченные расстоянием громовые раскаты, стали звучать с регулярностью ударов молотка сапожника. Терновский ошалело тер глаза, и никак не хотел понять, что война уже началась. А сама Павла думала, чем же еще они могут помочь обороне, в начинающемся бардаке первого военного утра. По ее умозрительным расчетам воздушный налет на Пуцк должен был произойти примерно через час. Вахмистр все же смог дозвониться до штаба и, доложив о создаваемой заезжим поручником пожарной команде из арестантов, тут же получил подтверждение всего того форменного безобразия против которого бунтовала его уставная душа. Переговорив с дежурным капитаном, Павла получила подтверждение своих куцых полномочий. И когда выпущенные с губы 'штрафники' замерли в одном строю со своими караульщиками и стоящим на левом фланге Терновским, на Павлу снова накатило ощущение 'де-жавю'.

— Панове, жолнежи, моряки и авиаторы… Война началась… Сейчас не время вспоминать о старых обидах. Сегодня наша Польша ждет от нас даже не подвига, а просто честного исполнения нами своего воинского долга.

Слишком долго распинаться перед временными подчиненными Павла не стала. Через четверть часа четыре группы по четыре человека вооруженные помимо винтовок караульных, топорами, баграми и ведрами заняли свои позиции между ангарами и прочими постройками ремонтной зоны авиабазы в ожидании вражеского удара. Еще одна группа в составе пары орденоносных офицеров и пары авиамехаников, отправилась в сторону ангаров. По словам вынутого с губы технического ефрейтора, в ремонтном ангаре стояло несколько пригодных к использованию самолетов, и Павла решила разыграть эту карту. Ей сейчас очень хотелось встретить девятки вражеских бомберов не на земле с ведром воды для тушения пожара, а в кабине 'Пулавчака'…

***

Через открытую дверь с террасы несло легкими ароматами Ландверканала, а со стен кабинета, на хрупкую фигурку его владельца беспристрастно взирали великие и не очень личности новейшей истории вместе с бывшими руководителями германской военной разведки. Здесь строгий взгляд испанского Каудильо встречался с выразительным и чуть скептическим взором первого руководителя службы Вальтера Николаи. Загудел зуммер и, не останавливая чтения, мужчина поднял трубку…

— Герр, адмирал, к вам, подполковник Пикенброк по польским делам.

— Хорошо, фройляйн Лотта, я приму его. И заварите мне, пожалуйста, еще кофе.

— Хорошо, герр адмирал.

Чуть скрипнула дверь в кабинет. Глава Абвера оторвал свой взгляд от очередного донесения и поднял глаза на руководителя 'Абвер-I' и своего заместителя. Выражение лица подполковника показалось ему слегка неуверенным…

— В чем дело, Ганс? Что-то серьезное? Проблемы в Варшаве?

— Нет, на этот раз нечто новое и слегка тревожное из 'Приморского коридора'.

— Хм. Надеюсь, это не про те игры Рейнгарда с местным подпольем? А то их дилетанты там постоянно путаются у нас под ногами… И боюсь, когда-нибудь они сильно подгадят нам в самый неудобный момент.

— В этот раз не угадали, герр адмирал. Группа 'И-Эль' из Штеттина и независимо от них подчиненные Фрица Тилле из 'Функабвера' некоторое время назад сообщили нам о двух странных воздушных инцидентах.

— Рассказывайте и не экономьте на деталях, мой друг.

— В середине дня 31-го в польской Померании неизвестным польским истребителем был сбит один из экипажей специальной авиагруппы Ровеля.

— Хм. Ровель, конечно, опытный лис, но и его пилоты тоже люди. Пока не вижу в этом ничего фантастического.

— Это если не принимать во внимание, что пилот разведывательного 'Хейнкеля' Эрвин Ханнеман успел передать по радио, что был атакован каким-то совсем новым истребителем-монопланом золотистого цвета и с дополнительными ракетными моторами под крыльями.