Ветер в ивах

– Боюсь, ты всё-таки имеешь в виду именно хлопоты, – прошептал Жаб. – Я всё понимаю. Это естественно. Вы устали от меня. Мне не следует вас больше ни о чём просить: и так вам надоел.

– Конечно, есть немного, – согласился Крыс, – но, уверяю, я готов сделать для тебя всё, что угодно, лишь бы ты образумился!

– Если бы я знал, что это так, Крыс, – прошептал Жаб едва слышно, – то я попросил бы тебя – возможно, в последний раз – сбегать в деревню за доктором, хотя, вероятно, уже поздно… Впрочем, можешь не утруждаться: это лишние хлопоты – пусть лучше всё идёт своим чередом.

– А зачем тебе доктор? – удивился Крыс и подошёл к постели Жаба.

Тот лежал неподвижно, распластавшись, и голос его был очень слаб. Что-то в его поведении изменилось.

– Ты поздно заметил, – прошептал Жаб, – хотя какое тебе до этого дело? Обращать на всё внимание слишком хлопотно. Может, завтра утром ты скажешь себе: «О, если бы я раньше обратил на это внимание! Если бы я что-то сделал!» Но это так хлопотно. Забудь, о чём я тебя просил.

Крыс не на шутку обеспокоился.

– Конечно, я приведу к тебе доктора, если он тебе на самом деле нужен. Однако мне кажется, что ты не так уж плох. Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом.

– Боюсь, дружище, – печально улыбнулся Жаб, – что разговоры тут не помогут, как, впрочем, и доктор. Но, как известно, утопающий хватается за соломинку. И ещё одно, хотя мне очень не хочется обременять тебя просьбами, но по пути ты будешь проходить мимо дома нотариуса. Пожалуйста, попроси и его прийти. Это облегчит моё положение. Бывают моменты – вернее, я бы сказал, момент, – когда приходится заниматься неприятными делами, как бы это ни было тяжело измученной душе!

«Нотариус! Должно быть, ему совсем плохо!» – сказал себе встревоженный Крыс, отправляясь выполнять поручение Жаба, однако при этом не забыл запереть за собой дверь.

На улице он остановился подумать, как быть. Друзья находились далеко, и посоветоваться было не с кем.

«Лучше перестраховаться, – решил Крыс после некоторых раздумий. – Жабу и раньше случалось изображать тяжелобольного, но до того, чтобы звать нотариуса, он никогда не доходил! Если всё в порядке, доктор скажет ему, что он старый дурак, что недалеко от истины. Лучше я сделаю как он просил: это не займёт много времени».

Успокоив себя таким образом, Крыс побежал в деревню.

Едва услышав, как ключ повернулся в замке, Жаб выпрыгнул из постели и, подойдя к окну, успел заметить, как Крыс завернул за угол и скрылся из вида. Расхохотавшись, он поспешил облачиться в самый элегантный костюм, который смог найти, и распихал по карманам деньги, лежавшие в небольшом ящичке туалетного столика. После этого, связав несколько простыней, он прикрепил один конец получившейся верёвки к центральному переплёту рамы тюдоровского окна, украшавшего особняк, вылез наружу и легко спустился по простыням на землю. Там довольный Жаб, насвистывая весёлый мотивчик, зашагал в направлении, противоположном тому, в котором побежал Крыс.

Печально прошёл для Крыса обед в компании вернувшихся друзей: за столом ему пришлось поведать им жалкую и неубедительную историю. Язвительные, если не сказать грубые, замечания Барсука можно было ожидать и постараться пропустить мимо ушей, но больше Крыса ранило то, что Крот, который пытался, насколько это было возможно, найти для него оправдание, всё-таки не удержался и сказал:

– Твой поступок – верх глупости, Крыс! И кому ты поверил – Жабу!

– Но он был очень и очень убедителен… – сгорая от стыда, промямлил Крыс.

– Да уж, провёл он тебя ловко! – раздражённо заметил Барсук. – Ладно, разговорами делу не поможешь. Ясно, что за это время он ушёл далеко, но хуже всего то, что самоуверенность, которую он принимает за ум, до добра его не доведёт. Единственное, что утешает, – теперь мы свободны и можем не тратить своё драгоценное время на этого балбеса, хотя, как мне кажется, надо подежурить ещё несколько ночей здесь: вдруг сам Жаб появится, ну или его принесут… на носилках или приведут под конвоем.

Говоря это, Барсук не знал, что готовит им судьба и сколько воды, да какой мутной, ещё протечёт под мостами, прежде чем Жаб опять окажется в своём старинном доме.

Тем временем Жаб, весёлый и свободный, бодро шагал по шоссе, удалившись от дома уже на несколько миль. Поначалу он старался выбирать окольные пути, через поля, и несколько раз менял направление, опасаясь погони, но теперь, когда опасность быть пойманным миновала, и солнце словно улыбалось ему, и всё вокруг будто хором одобрительно подпевало той бравурной мелодии, что звучала внутри его, он шёл, приплясывая от гордости за самого себя.

«Отличная работа, старина! Ум против грубой силы, и ум побеждает, как и положено. Бедняга Крыс! Не представляю, что с ним будет, когда вернётся Барсук! Неплохой парень этот Крыс, с массой достоинств, но не умён и совершенно необразован. Надо бы как-нибудь им заняться: посмотреть, что можно исправить».