Ветер возмездия. Уроки Токийского международного военного трибунала

А нам остается только констатировать, что это был человек незаурядный — как в лучших, так и в нелучших своих проявлениях.

Взгляд из XXI века

СЕРГЕЙ КИМ,

старший научный сотрудник Института Российской истории РАН

Появление этого свидетеля вызвало, как потом писали газеты, шок среди всех, кто следил за процессом.

Пу И на процессе сообщил, что, когда он был главой Маньчжоу-го, ему не дозволялось выходить за пределы своих покоев и что он просто не мог принимать какие-то серьезные решения. Формально он был еще и главнокомандующим армии Маньчжоу-го, но фактически все эти воинские образования подчинялись японскому командованию Квантунской армии.

Пу И привел факты, которые однозначно изобличали агрессивную японскую политику в Маньчжурии.

Из беседы, 2017 г.

Глава 10

От имени СССР

Восьмого октября 1946 года на заседании Международного военного трибунала в Токио выступил обвинитель от СССР С. А. Голунский. В своей речи он обстоятельно и четко обосновал ту часть обвинения, в которой речь шла о японской агрессии против Советского Союза.

Американские и японские защитники еще до начала выступления Голунского попытались протестовать: речь советского обвинителя слишком обстоятельна, пусть ограничится сжатой, сокращенной речью, просто обозначив то, что предполагается доказать. По сути, американцы хотели бы устранить из речи квалификацию совершенных японскими милитаристами тяжелых преступлений против мира и человечности с точки зрения современного международного права.

Началась дискуссия по вопросу о том, разрешить советскому обвинителю зачитать полностью подготовленный им текст или нет.

И тут надо отдать должное Главному обвинителю Кинану.

«Если некоторые замечания кажутся защите слишком эмоциональными, — сказал Кинан, — то следует ли напоминать, что мы говорим о действиях тех, кто отнял жизнь у людей, о чем трудно говорить спокойно, воссоздавая картину ужасных преступлений?»

Далее Кинан заявил:

«Когда высочайшие власти великой нации посылают юриста на процесс такого характера, если бы даже возникло сомнение, оно должно быть разрешено в пользу этого человека, и будет совершенно правильно, если суд разрешит представление дела так, как желает он, если это не идет вразрез со справедливостью данного суда».

В итоге было решено, что советский обвинитель прочтет свою вступительную речь полностью на русском языке. Вот самые яркие и характерные выдержки из нее.

АРХИВ ТОКИЙСКОГО ТРИБУНАЛА

Мы обвиняем людей, которые сидят здесь, на скамье подсудимых, в совершении ряда преступлений в период между 1928 и 1945 годами. <…>

Моя задача заключается в том, чтобы обосновать перед вами ту часть обвинения, которая касается японской агрессии против Советского Союза.

<…> Характер этой агрессии, как и всей мировой войны, частью которой она явилась, таков, что совершенно невозможно рассматривать ее в отрыве от других частей той же войны, с которыми она неразрывно связана.

Так, совершенно невозможно понять, какое значение для всего мира имело пребывание миллионной японской армии в Маньчжурии и Корее в 1941–1942 годах, если не учитывать, что это был момент самого высокого подъема гитлеровской агрессии, хотя в 1942 году ряд обстоятельств уже привел к ослаблению германского тыла, а значит, и к ослаблению Германии в целом; что в это время немецкие войска подступали к Москве, к Ленинграду и Сталинграду; что германо-итальянские части находились в нескольких днях пути от Суэцкого канала, а японские войска захватывали одну за другой различные территории на Тихом океане. Совершенно невозможно понять, например, как Япония решилась напасть на США и Великобританию, если не иметь в виду ставку, которую делал японский империализм на победу Германии в Европе, а следовательно, и прогноза японских политиков относительно исхода войны между Германией и СССР. <…>

Мы представим Трибуналу доказательства того, что начиная с 1928 года японские военные деятели и Генеральный штаб Японии в целом уже планировали агрессивную войну против Советского Союза, выжидая лишь удобного случая для развязывания этой войны. Военные деятели Японии, однако, понимали, что, не имея солидного плацдарма, трудно рассчитывать на успешное ведение войны против Советского Союза. Поэтому основная забота японской военщины в период с 1928 по 1931 год заключалась в приобретении такого плацдарма. Понятно, что их взгляды (японских военных деятелей) обращались прежде всего к Маньчжурии, которая могла быть успешно превращена в плацдарм для развертывания дальнейшей японской агрессии против Китая, Советского Союза. <…>

Готовясь к этому первому шагу, японская военщина в течение всего времени с 1928 по 1931 год, как, впрочем, и после этого, планировала и осуществляла подпольную подрывную деятельность, направленную против Советского Союза.