Ветер времени

Пока неутомимый сатир утолял разыгравшийся аппетит, Наталья рассказала, что в амбаре устроили засолочный цех. Шурка с мужиками готовит тару и большие чаны-емкости для вымачивания грибов. А десять женщин сделали уже пару заходов и принесли по два ведра каждая, отборных лисичек. Бабка Маланья – единственная в деревне целительница, с утра собирает в лесу какую-то особую, лишь ей одной ведомую траву, чтобы использовать как приправу при засолке. Собранная на рассвете, эта чудо-трава гонит брюшную хворь, а при добавлении в соленья дает терпкий незабываемый вкус и тонкий аромат только что скошенного клевера.

В импровизированном цеху уже кипела работа. Возле стены приличной горкой навалены крупные лисички. Все сборщицы давно вернулись и сидели на перевернутых ведрах, разрезая наполовину и тщательно промывая каждый гриб. Павел Андреевич топил березовыми поленьями печь, на которой булькал огромный бак с водой.

Чистые разрезанные грибы опускали партиями в кипяток, варили пятнадцать минут и дуршлагом отбрасывали в большую ванну с чистой водой, где лисички вымачивались два дня. Воду меняли утром и вечером. Затем грибы укладывали в бочку ровными слоями, пересыпали крупной солью, прокладывали специями. Использовали смородиновый лист, лист хрена, немного молотой гвоздики и эстрагона. Обязательно сыпали пригоршню заветной травы от бабы Маланьи. Добавляли немного свежей родниковой воды, для чего приходилось углубляться на полкилометра в лес, немного уксуса. Сверху клали гнет – тяжеленный камень. Работы было немало.

Сергей с Виктором целыми днями таскали воду, кололи дрова. Василий с бригадой, с раннего утра уходил в лес, принося до обеда огромное количество грибов. После обеда все дружно мыли, чистили лисички. Лилипут топил печь, отваривал продукт. Мужики подготавливали тару. Собрали тридцать первоклассных бочек, выскоблив со всех сторон до белизны. Наталья кормила и готовила на всю артель. Председатель осуществлял общее руководство. Через неделю кропотливой работы уже готовыми стояли три пузатые бочки. Для полной готовности должно было пройти не менее полутора месяцев, поэтому на каждой бочке в обязательном порядке выжигалось раскаленными клещами клеймо-дата.

Длинными, летними вечерами заниматься было нечем. Старые Плывуны принимали лишь два телевизионных канала, и то с сильными помехами. Местные жители все свободное время тратили на подсобное хозяйство, пасли и ухаживали за домашней скотиной, заготавливали сено на зиму. Целыми днями трудились на огородах, выращивая и обрабатывая овощи и картофель. Вите было скучно, хотя немного и помогал бабке Маланье наводить порядок в усадьбе. Сидел со стариками на завалинках, слушая воспоминания о прошлой жизни и обсуждая всякие политические события и безостановочные новости, обильно льющиеся с телеэкрана и радиоэфира. Курил крепчайший табак-самосад, которым его щедро угощали селяне.

После собирались тесной компанией у Натальи, и под стопку-другую жгучего самогона, резались в карты, закусывая разносолами и рассказывая друг другу всякие побасенки и небылицы. Хозяйка сидела подле Малыша, не спуская восторженных глаз с часто проигрывающего любвеобильного постояльца. Она все не могла нарадоваться негаданному счастью, понимая всю скоротечность момента. Еще более похорошела, расцвела, распустилась как чудесная лесная фиалка, как благоухающая хризантема сияла светлым ореолом, окружая любезного ухажера беззаветной лаской и бесконечной заботой. Как только за окном зажигались первые звезды, Наталья крепко обнимала кавалера и горячо шептала ему что-то. Энергичный селадон делал вид, будто занят игрой, но, как правило, доиграв партию, хватал обольстительницу на руки, и чуть покружив по избе, уносил до утра в спальню. Признавался, что такой горячей, искренней и преданной женщины никогда не встречал в своей жизни.

Остальные игроки до ночи сидели за столом, играя в покер или «шестьдесят шесть». Ставки были небольшими, и хитрый карлик Павел Андреевич обычно снимал банк. Сгребал короткими пальцами мелочь и предлагал удвоить разыгрываемую сумму. Все это быстро надоедало.