Ветер времён

– Вот вы где! – Чжунби, уже без воинской амуниции, стояла, уперев одну руку в бок и грызла яблоко. – Вы уже поели?

– Да, Чжунби! Спасибо! Нас накормили.

– Нас сменил другой отряд, и все пошли спать. А я… спать не хочу!

«Точно, иголка…» – улыбаясь, подумала Миран.

– Чжунби, а ты тоже – провидица? – Соён с улыбкой посмотрела в глаза девочке.

– Ещё чего! – Чжунби сделала возмущённые глаза. – Я не белоручка! Я – боевая жрица! – Вдруг, словно спохватившись, девочка с виноватым взглядом втянула шею. – Вернее… я скоро ею стану. Наверное. – Чжунби погрустнела.

– Конечно, станешь! – Миран мягко положила руку ей на плечо. – Ваша наставница очень мудрая, и она обязательно разглядит, какая ты способная.

– Да-а… – Чжунби обречённо махнула рукой. – Если бы она одна всё решала!

Девочка откусила от яблока последний кусок и, сильно размахнувшись, попыталась перекинуть огрызок через стену. Огрызок был маленький и лёгкий. Пролетев две трети расстояния, он стукнулся о каменную поверхность и полетел обратно, едва не попав Соён по голове.

– Вообще-то у нас здесь не один начальник. – Девочка заговорщицким тоном стала говорить тише. – Их у нас трое. Настоятельница заведует только храмовыми вопросами. А все дела в крепости: оборона, снабжение, внутренний распорядок… В общем, всем этим командует вот он. – Девочка указала в сторону ворот.

Там, держа в руке бамбуковую палку, стоял лысый мужчина со строгим лицом.

– Кто это? – Миран с Соён удивлённо смотрели на первого увиденного здесь мужчину.

– Это Мастер Чхольду. Он раньше был буддийским монахом, а ещё раньше – солдатом. Это он здесь всё организовал и теперь следит, чтобы всё выполняли, как надо. Если кто-нибудь возьмёт какую-нибудь вещь и не положит на место, хоть ведро, хоть лопату… То он его сразу своей палкой – ттадахх!

Что, прямо любого?

Ну… настоятельницу-то он, конечно, не бьёт. Хотя… однажды я видела, как он ей за что-то выговаривал, а она стояла, опустив глаза, как девочка. А потом, собрала нас всех и приказала, чтобы мы её не позорили и точно выполняли всё, что он скажет. Потому что, как она сказала, он один знает, как здесь всё устроить, чтобы всем было хорошо. Только… я вот не понимаю, чего он там такого знает?..

– Понимаешь, Чжунби! – Держа руку на плече девочки, Миран с улыбкой смотрела куда-то вдаль. – Ваша настоятельница, наверное, права. Мужчины и женщины действительно отличаются. Что-то мы умеем делать лучше, а они на это не способны. И, наоборот, с какими-то делами, которые нам не подвластны, мужчины справляются легко. Например, идя по дороге, мы смотрим себе под ноги, чтобы, скажем… не наступить на змею. А они смотрят вдаль и планируют – в какую сторону нам всем идти, чтобы не заблудиться. Наша работа и их – одинаково важны. Поэтому лучше не спорить, а действовать сообща.

– Вы думаете? – Чжунби задумалась.

– Да. И ты тоже это потом поймёшь. – Миран потрепала, загрузившуюся мыслями, девочку по голове. – Так что? Это мастер Чхольду мешает тебе стать боевой жрицей?

– Что? А, это! Нет. – Девочка встряхнулась. – Есть тут, у нас… ещё один начальник. Это мой командир. Она говорит, что я ещё маленькая.

– Твой командир?

– Да. Вы её тоже скоро увидите. Когда они вернутся. Она со своими санхва[15]

, – девочка перешла на шёпот, – ушла в разведку.

– Санхва? Кто это?

– «Горные цветы»! Это её особый отряд. Они самые лучшие бойцы. И ещё, они все отличные лучницы. Только вы с ней – поаккуратнее… Она очень строгая. Её зовут… Оюн.

Глава 3

Стража на стенах ещё издали заметила приближающийся отряд и открыла ворота. Три десятка по-боевому подтянутых, но усталых женщин, в чёрной мужской одежде и облачённых в лёгкую кожаную защиту, поднимались к крепости по узкой тропинке среди травы. Они вели за собой с десяток лошадей, навьюченных большими тюками и ящиками. Всё это, включая лошадей, было военной добычей, отбитой у танского конвоя. На последней лошади, перекинутая поперёк седла, лежала одна из женщин. Её безвольно свисавшие руки слегка раскачивались в такт движению, при этом касаясь высокой травы кончиками пальцев.

Среди стражи на стене пошло лёгкое волнение.

– Кто это там? Кого убили?

– Минха?

– Да, нет! Вон, Минха идёт с краю!

– Кто же тогда?

– Ёнджи! Ёнджи нет! Это она!

– Да, верно. Ёнджи не видно.

– Эх, девочка! Ну как же так!

Стражники в грозных доспехах, обнимая друг друга, утирали глаза. Они не думали сейчас ни о правилах караульной службы, ни о суровом Чхольду с его палкой… Сейчас они снова были простыми деревенскими женщинами, которых лишили их прежней естественной жизни чьи-то: алчность, зависть, оторванные от реальности амбиции… Всё то, что абсолютно не нужно для жизни и для Мира в целом, но то, что, вероятно, в виде испытания, вложено в человеческую сущность.

Умывшись из большой глиняной чаши, заблаговременно оставленной в своей комнате, Оюн задумчиво вытирала лицо. Она устала и была немного раздражена.

Операция в целом удалась. Они освободили захваченных танскими солдатами крестьян и взяли неплохую добычу, при этом потеряв всего одного бойца. Всего одного… Но как глупо это получилось!