Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

«Общую химию читал профессор Михайленко.[1080]С подлинным вдохновением излагал он систему элементов Менделеева, толковал об электронно-ядерном строении атома и протонно-нейтронной модели ядра, об искусственном превращении ядер, осуществлённом Резерфордом в 1919 году с помощью альфа-частицы, о работах Нильса Бора, Пьера и Марии Кюри, Ирен и Фредерика Жолио-Кюри, Планка и Эйнштейна».[1081]

В дальнейшей жизни Жорж не занимался проблемами квантовой механики, и, будучи почти всегда загруженным вполне земными заботами, был достаточно равнодушен к «научному философствованию». Но, как показывает пример нашего с ним спора после кафедрального семинара, в его душе вплоть до зрелого возраста сохранялось юношеское любопытство к тому, чтобы понять «как устроен мир». И в благоприятных обстоятельствах это любопытство овладевало им настолько, что могло толкнуть на совершение каких-то поступков, необъяснимых логически, но вполне объяснимых эмоционально – ему было просто интересно узнать что-то новое о «природе вещей».

Именно к такого рода поступкам я и отношу возможность того, что весной 1941 года Жорж, увидев в сетке расписания занятий лекции Ферми и Юри, а, может быть, и встретив кого-то из них на каком-то весеннем собрании в университетском скверике, где проходят массовые университетские мероприятия, решил прослушать курсы их лекций.

06.43. Общее собрание студентов и преподавателей Колумбийского Университета.[1082]

Мне трудно оценить вероятность того, что такие событийные нити связались в нашем ветвлении альтерверса. Но пока нет фактов, опровергающих их действительность «у нас», я продолжаю считать, что аспирант МХТИ им. Д. И. Менделеева Жорж Коваль во время своей зарубежной командировки по линии ГРУ слушал в 1941 году в Нью-Йорке курсы лекций Ферми по физике и Юри по физической химии.

И существует одно неожиданное (хотя тоже косвенное) доказательство действительности того, что не только курс органической химии слушал Жорж в Колумбийском Университете.

Вот что вспоминает профессор РХТУ им. Д. И. Менделеева Г. Г. Каграманов:

«…сидим мы с моим другом и его <Жоржа – Ю. Л.> родным племянником Геной Ковалем на лабораторных занятиях по процессам и аппаратам и считаем Рейнольдсы и Прандтли на логарифмической линейке, на которой чернилами (знать, чтоб не потерять) написано «George Koval» и то ли «New-York city college», то ли «Columbia University» (по-моему, все таки последнее)».[1083]

Позже, в личной беседе проф. Каграманов уточнил, что, скорее всего, на линейке были оба названия.

Для читателя, имеющего химическое образование, задам вопрос – зачем нужна логарифмическая линейка в курсе «Органическая химия»? Правильный ответ (для читателей, не очень хорошо знакомых с этим разделом химии) – в общем-то, ни к чему! В этом курсе практически нет расчётных задач.

А в курсе физики и физхимии? Если вы желаете освоить эти курсы, то обойтись без умения решать расчётные задачи вам не обойтись.

Вот почему на любимой Жоржем логарифмической линейке красовалась надпись «Columbia University». А то, что Жорж любил и ценил этот предмет, доказывается тем, что в свой скромный багаж при возвращении из восьмилетней американской командировки он среди самых необходимых вещей включил и её, бережно хранил много лет, и, отдав в пользование племяннику тридцать лет спустя, придирчиво проверил её сохранность при возвращении. ☺

Об этом эпизоде мне рассказывал и сам Геннадий Коваль. Он запомнил его потому, что будущий профессор Каграманов «взял в лизинг» эту линейку на достаточно долгий срок, а когда всё-таки вернул её, то у линейки оказался сломанным бегунок, за что Геннадий получил строгое внушение от Жоржа Абрамовича за неквалифицированное обращение с этим вычислительным средством. О том, что урон линейке нанёс не он, а будущий профессор Каграманов, Геннадий, конечно, умолчал.

Всё, о чём было сказано выше в этой главе, относится к ипостаси Жоржа Коваля как студента-вольнослушателя Колумбийского Университета 1941 года.

Завершая рассказ об учёбе Жоржа в Колумбийском университете, я не могу ответить на вопрос о том, почему миф об «обмане» отборочной военной комиссии и представлении Жоржем фальшивых документов о своём химическом образовании в США, был принят за истину в российских публикациях о Жорже.