Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Но это не наша ветвь альтерверса. А в нашей большевистское руководство в качестве первоочередных преследовало геополитические, а не социальные цели. Это ветвь, в которой последствия сделанного большевиками выбора определили такую дальнейшую историческую будущность нашего народа, в которой мы и живём сегодня. Эту будущность России провидчески описал ещё Н. А. Некрасов:

…………………………………………Вынесет всё, что господь ни пошлет!Вынесет всё – и широкую, яснуюГрудью дорогу проложит себе.

Жаль только – жить в эту пору прекраснуюУж не придется – ни мне, ни тебе…[474]

Ветвь оказалась таким длинным и корявым зигзагом древа судьбы России, что и до сих пор, спустя более чем полтора века после написания, не потеряли своей актуальности последние две строки некрасовского предсказания…

В частном же случае ЕАО зараза бытового антисемитизма приняла хронический характер. Вот воспоминание Г. И. Коваля об атмосфере в колхозе в середине 50-х:

«Должен тебе сказать, что мы находились в условиях стеснительности своей национальности и своих национальных внешних проявлений, вот и отчество… «Исаевич» – это нормально, а «Шаевич»… Я страшно доволен был в те года, что фамилия у меня «вполне»… А не Эйнштейн какой-нибудь ☺… А условия были такие. У нас очень много было мариупольских украинцев и прочих казаков. Казаки были антисемиты жуткие! Меня в детстве отец моего лучшего друга Шурки Лазарева душил по пьянке… Пяти- или шестилетнего… Мы обычно слонялись по деревне – то к ним зайдём, то к нам, и вот забрели однажды к ним, а там пьяный его отец… И со словами: «А-а а!.. Вот еврее-е-ей!», – схватил он меня и начал душить… Еле оттащили… Ну, я это смутно помню – маленький был…».[475]

Так или иначе, но в 1934 году коммуна «распалась», а оставшиеся люди «добровольно вошли» в «правильный колхоз» под таким же названием. И там пошла «правильная жизнь» под знаменем Молотова-Ленина-Сталина:

03.06.

Грамота о присвоении Абраму Ковалю звания ударника.[476]

Именно в таком порядке расположены портреты вождей! И, поскольку грамота датирована «общим торжественном собранием» колхоза «Икор» 7 ноября 1934 года, то там, в честь праздника, наверняка пели партийный гимн «Интернационал».

В разных ветвях альтерверса пели, конечно, по-разному. И в одной из них пели по тексту полного перевода Арона Коца 1931 года, который кто-то из коммунаров получил от автора из Москвы ещё до его опубликования (опубликован в 1937 году).

Страшно подумать, какие ассоциации могли возникнуть в этой ветви альтерверса у Абрама и тех, кто стоял рядом (а «Интернационал» всегда пели стоя), когда, по ходу исполнения гимна, они смотрели на этих трёх вождей и, по слабому знанию русского языка, путая частицы «ни» и «не», дрожащими голосами пели второй куплет: «Не Бог, не царь и не герой!..», а потом выводили слова третьей, опущенной в официальной редакции гимна, строфы перевода А. Коца: «Довольно кровь сосать, вампиры…»,[477]

ошеломлённо переводя взгляд с портрета Молотова на портреты Ленина и Сталина.

Не позавидуешь в этой ветви ни стукачам, ни особистам из НКВД – ну как можно описание этой сцены занести в рапорт? И как сформулировать обвинение арестованным?

Но всё это к нашей ветви отношения не имеет – по свидетельству Т. В. Томашевич, директора «Музейно-выставочного центра им. В. И. Клипеля» Смидовичского муниципального района, грамоту «нашли недавно в районном архиве»,[478] а это значит, что на собрании Абрам не присутствовал и грамоту не получал.

Почему Абрам не пришёл на собрание только что организованного вместо коммуны колхоза, как он объяснял этот свой поступок колхозному начальству, неизвестно. Но факт какого-то конфликта подтверждается тем, что после собрания грамоту ему не отдали, и она легла в колхозный архив…

Какой фактор оказался решающим, какая соломинка «переломила хребет» коммунарскому икоровскому верблюду, я судить не берусь.