Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

«в последние годы жизни…не любил рассказывать не только о жизни в Америке, но и о переезде оттуда, о жизни в биробиджанской деревне – коммуне «Икор»… Всегда как-то уходил от ответов на эти вопросы».[509]

Шесть лет спустя

После своего отъезда в 1934 году, Жорж снова оказался в колхозе спустя шесть лет, в 1940 году, приехав туда из Владивостока, где проходил финальный этап его подготовки к заброске в Америку.

Странная это была поездка. Больше похоже, что была она не отпуском, а служебной командировкой и последней проверкой – нужно было обсудить некоторые детали действий Жоржа в случае, если ему «по сложившимся обстоятельствам» потребуется помощь американских родственников и посмотреть, как отреагирует Жорж на результаты «Большого террора» в его деревне. Но эту часть поездки обсуждать не приходится – если в ней и был скрыт такой смысл, о нём можно будет узнать, когда откроются архивы ГРУ.

Что же касается «бытовой стороны» этой поездки, то о них достаточно подробно рассказывает сам Жорж в своих письмах жене. Открываются в них и некоторые детали предстоявшей Жоржу работы.

Вот как описывает он своё первое впечатление о жизни отца, матери и семьи Шаи:

«Я только сегодня приехал утром. 27 часов в дороге конечно относительно немного, после Москва – Владивосток, но я всетаки устал. Утром был дождь и я не успел посмотреть все как следует. Вообщем колхоз вырос – много новых хат, новой земли (поднятая целина) и к сожалению новых людей[510] – они здорово меняются, старые уезжают – новые приезжают и т. д., и т. д. Хозяйство хорошое. Старые колхозники имеют хорошие личные хоз-ва. Коровы, свиньи, куры. Сейчас плохой период – старые запасы истекли нового ничего нет. Скоро будут огурцы, помидоры и главное капуста и картошки. Хлеб покупают в кооперации.

Сегодня в связи с дождем сделали выходное для огороднической бригад, т. что Муся[511] дома. Гита[512] сегодня тоже дома. Обычно она в ясле. Шая где то работает на тракторе.

Тут целый зоопарк. У них 2 собаки, кошка с 4-мя еще слепыми котятами, куры-цыпленки, свиноматка с приплодом, корова, теленок.

Мне грусть давитъ. Тяжело смотреть на отца. Он здорово сдал. Мама тоже. Шая тоже здорово заселся на месте – способный, со средным образованием он уже 8 лет тракторист. Надо бы их обязательно отсюда забрать. Чистота, спокойная жизнь, отдых сделало бы много для стариков.

Гита выглядит лучше чем когда была у нас. Она как, то стала гораздо более взрослой.

Я тут побуду дней пять, потом поеду обратно во Владивосток».[513]

03.11. Колхоз «Икор», 1938–1940 гг. Сидят: Абрам, Гита, Этель. Стоят Муся и Шая.[514]

Отмечу два важных момента, следующих из текста этого письма.

Во-первых, ясно видимый психологический нюанс. Описав состояние стариков-родителей и брата Жорж, Жорж ставит себе задачу: «Надо бы их обязательно отсюда забрать. Чистота, спокойная жизнь, отдых сделало бы много для стариков».

Из этого высказывания видно, что он не рассматривает свою дальнейшую работу как длительную. Я ощущаю его настроение в этот момент так: задание выполню – и домой, вытаскивать родителей и семью брата из биробиджанских болот. Никакого настроя на карьеру профессионального разведчика у него не было.