Victory значит победа

— Или изменится, но не все, — добавил он. — Во всяком случае, наше сознание эти изменения не затронут, мы будем помнить все, что было.

— Это утешает, — кивнул Рон. — Но только пока мы здесь, от того, будем мы помнить или нет, толку не много.

— Несомненно. Поэтому мы опять возвращаемся к Дамблдору.

В комнате наступила тишина. Все задумались о чем-то. Боковым зрением я заметила, что Сириус поднял руку. И осталась стоять, опустив голову, когда он, помедлив, приобнял меня за плечи.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, пристально глядевшая на Гарри. — Что с твоей рукой?

— Где? — Он уставился на свою левую руку, разглаживая рукав мантии. В одном месте, почти на плече, ткань была обожженной. — А… Это меня Алекто Кэрроу ранила. Странно… я ничего не чувствую…

— Мало ли… — встревожился Сириус, убирая руку. — Может быть, эффект от заклятия проявится потом. Тебе нужно в больничное крыло. Я отведу тебя…

— Нет, Сириус, зачем, — отказался Гарри. — Я сам схожу, не нужно нам толпой ходить, лишнее внимание привлекать.

Он направился к двери и остановился. Сунул руку в карман и вытащил комок серебристой материи.

— Знаете, что у меня есть?

— Мантия — невидимка… — ахнул Рон, его глаза азарно загорелись. — Ты ее всегда с собой носишь.

— Ну да, на всякий случай. Но в Министерстве я о ней напрочь забыл, да и некогда было ее надевать. — Гарри повернулся ко мне. — Возьми, Вики, пусть мантия будет у тебя.

— Зачем? — удивилась я.

— Опять же, на всякий случай. Вдруг тебе захочется скрыться от кого-нибудь?

— Это на кого ты намекаешь?

— Ни на кого, — пожал плечами он, но, кажется, понял, о ком говорила я. — Но мне будет спокойнее, если она останется у тебя.

— Кстати, мне тоже, — сказал Сириус. — Возьми и не беспокойся. К тому же, этих мантий теперь целых две.

Его губы дрогнули в грустной улыбке.

— Джеймс в школе ее во всю использовал. Иногда и я. Правда, на седьмом курсе у нас появились другие цели.

— Экзамены? — подняла брови Гермиона.

— Угадала.

— Ну все, иди. — Я подошла к Гарри и слегка подтолкнула вперед. — Не то отведу сама.

— Мы пойдем с ним, — вдруг сказала Гермиона, поглядев на Рона.

На этот раз Гарри почему-то возражать не стал. Перед тем, как они втроем вышли из комнаты, Гарри вручил мне мантию — невидимку. Она оказалась такой невесомой, что, закрыв глаза, можно было подумать, что ее у меня нет.

— А как твоя рука? — спросил Сириус, когда мы остались вдвоем.

— Заживает благодаря Костеросту.

Помолчали, стоя напротив друг друга.

— А ты не ранен?

Я шагнула к нему, внимательно осматривая его со всех сторон.

— Нет, вроде.

— Тогда что это?

Я прикоснулась к его брови, которую пересекала царапина. И как я раньше не заметила?

— А что там?

— Царапина, довольно глубокая. И вот здесь…

Провела пальцем возле правого виска.

— Это, наверное, когда мы свалились с Роном в овраг, где росли колючие кусты. А потом обнаружили, что вас нет, — припомнил Сириус. — Сначала — то я подумал, что портал перенес нас двоих. Страшно перепугался, вообразив, что вы остались в Министерстве, и нам пришлось искать то место, где кончались антитрансгрессионные чары, и только тогда перенеслись в Лондон. Представь наше изумление, когда мы беспрепятственно проникли в Министерство, а в Отделе Тайн никого не обнаружили. Чуть позже Рон углядел дату в кем-то оставленном «Пророке». Там было черным по белому написано «седьмое января тысяча девятьсот семьдесят восьмого года».

— Представляю… — вздохнула я, перебирая пальцами легкую ткань мантии — невидимки. — Ты бы видел, какой концерт устроила Паркинсон, когда очнулась, мне пришлось ее успокаивать…

— Скажи, ты хотела воспользоваться хроноворотом, когда брала его? Что ты хотела исправить?

Сириус положил ладони мне на плечи, не давая отвернуться от него. Я вцепилась в мантию — невидимку как в спасательный круг, избегая смотреть на него. Почему он не спросил сначала про то, что увидел в кабинете Северуса, или считает проблему с хроноворотом более важной?

— Я хотела им воспользоваться, но не была уверена, что сделаю это. — Я помолчала и добавила: — И я не знала, как… Та ситуация, возникшая на Рождество, зашла слишком далеко. У меня не было надежды что-либо исправить, поэтому в голову пришла мысль о хроновороте. Но на следующий день, после разговора с тобой, я о нем забыла, хотя он лежал у меня в кармане.

— Но потом он оказался у тебя на шее, — напомнил Сириус. — Значит, что-то заставило тебя его надеть?

— Это из-за приснившегося сна, — пояснила я, немного расслабившись. — Он был обычным, но в ту секунду, когда я находилась между сном и явью, мне показалось, что в нем все правда… и я словно сошла с ума…

— Виктория… — выдохнул он, крепко обнимая меня.

Снежный ком, который гнездился внутри меня несколько дней, начал постепенно таять. Я стремительно прижалась к Сириусу, словно боялась, что он вдруг исчезнет.

— Прости меня, Маргаритка! Я готов на колени встать, лишь бы ты простила…

Он и в самом деле, скользнув руками по моей талии, опустился на колени. Опешив, я не знала, что сказать.