Вид с больничной койки

— Такие теперь в нашей медицине кадры, — заметил с порога рассудительный Сергей. — Я немного в курсе ситуации… Спецы, знавшие себе цену, в смутные времена в Израиль, в Штаты эмигрировали. Там нашли вторую родину, но уже не с большой буквы… Живут припеваючи. А их места на территории бывшего Союза заняли временщики, полупрофессионалы, горемыки разные, чтобы переждать неудачную полосу жизни. Так что не они для медицины, а медицина для них. Понятно, есть приятные исключения, есть даже фанаты… Но не они делают погоду в ведомстве Гиппократа.

Сказал так сказал! Жириновский нашему Сергею в подметки не годится. Оказалось, что это не вся еще правда.

От кого от кого, а от нашего богомольца этакой прыти никто не ожидал. Дедушка Беленький не только поднялся с койки и встал на резвы ножки. Держась за спинки чужих кроватей, вышел в центр палаты и, опершись рукой о спинку стула, заявил:

— Слушайте… Лучшие доктора теперь базируются не в столицах, как было прежде, а в глубинке, в провинции. Там ведь нормальному человеку прожить легче и проще. Но главное — нет этой… испепеляющей душу суеты. И нет бешеной гонки за презренными дензнаками с ликом сатаны.

Вся палата замерла и затаила дыхание. Приготовились выслушать нравоучительный акафист на тему житейского моралите. К сожалению, речь философа, как всегда, была краткой. Уже на возвратном пути к казенному ложу вполоборота к слушателям выдал он такую информацию:

— Малоденежные, но практичные люди теперь ездят лечиться к нормальным докторам. К счастью, они еще гнездятся по окраинам великого нашего отечества.

Беленький благополучно дошел до своего места. Поправил одеяло, взбил подушку. Наконец, принял горизонтальное положение. Устремил погасший взор в потолок.

— Спасибо, дедушка за… просвещение, — изрек я не без чувства благодарности.

Слова эти готовы были сорваться с уст остальных моих товарищей.

В оставшееся до обеда время — кто вслух, кто про себя — осмысляли мы практическую информацию. Кое-кто даже из моего окружения который год уже ездит «в места не столь отдаленные» за практической врачебной помощью. Уже сформировались узкоспециализированные регионы. Так, Калуга вкупе с Обнинском славятся лучевой диагностикой и лечением онкологических больных. Далее в сторону востока: Пермь…

Тут собственная научная школа проктологов, которые ни в чем не уступают своим немецким коллегам, по иным же статьям превосходят. В лечении костных болезней, в частности суставов, идут в ногу со временем ученые и клиницисты Твери. А тут вдруг узнаю: давнишний мой коллега и приятель Николай Стефанович Игрунов, по личному признанию, доверяет свой организм только белгородским клиницистам. И уже лет пять наведывается исключительно только к ним, хотя это и накладно.

Невольно подумалось: а как же Конев. Почему сорвалась его поездка в славный город Ростов. Тут, пожалуй, подходит аксиома: нет правил без исключения.

В сей момент раздался долгожданный крик нашей кормилицы Анны Владимировны, призывающий всех ходячих на трапезу.

В буфет ходим обычно всем гамузом. У окна стоят два спаренных стола, за ними и «заседаем». Вся, у кого какая имеется закусь, выкладывается на общую тарелку, каждый берет то, что по диете подходит. Для всех, к счастью, она единственная — десятая. К сожалению, в наших пирах не принимал участия общепризнанный палатный философ Беленький. По распоряжению врача снедь из кухни доставляла ему нянечка «прямо в постель!», будто заправдашнему аристократу кофе после великого ночного загула… Все это не более чем внутрипалатный юмор.

Мы и в буфете подчас подшучивали друг над другом. Кто-то из великих изрек: «Юмор, самоирония — самое надежное лекарство, к тому ж бесплатное». В тот раз кто-то, кажется, из старожилов перед десертом изрек:

— А и правда, почему бы Н. Ф. не тиснуть в «МК» заметочку о больничных нравах. Глядишь, начальство и зачухается.

В миг разгорелся спор: отчего именно в «МК». Есть же не молодежные, а более солидные издания. Конев, например, назвал «Новую газету». И мотивировал так:

— Ну как же, как же… Ее держит бывший президент СССР Михаил Сергеич Горбачев. Неспроста… Он себе на уме. Когда-то про него госпожа Тэтчер сказала: «У этого парня, дескать, губа не дура».

Идейка насчет «Новой газеты» всем пришлась по душе. Дружно встали из-за стола. По пути в палату наш комиссар Пахомыч крепко-крепко сжал мой локоть, а на ухо сказал:

— Только чур не вилять. Пиши все как есть. А если надо, собственные визы в бумаги поставим.

— Да ладно, я не из трусливых… Всю ответственность персонально беру на себя.

ДОСТАЛИ!

I

— Смотрите сюда: ткань сильно воспалена… Идет активный процесс.

Реплика, изреченная по ходу сложной операции