Видения Коди

КОДИ

(прерывая мысль). Затхлоротая дама, пизда та, думает, что она такова, как стоит палконого на углу, как старая карга, и пропускает транспорт, едущий мимо ее Ханнегана, кто – афф, ну; – ну, он, беда с Джеком в том, что он – черт – он не заканчивает то, что начал, поэтому я не могу весь день там стоять, мьяк, типа как сегодня вечером перед Булочной, а он со мной разговаривает, крупный писатель на тротуаре, и Ухх что может – парень – я грю, ему самому – я не могу – Ох, ага (нямает и зевает)

; но Джек это – ну, он, в тот раз в Шикаго, но, он, – ах, ну; Джек смотрит на меня в той старой шляпе, что на нем, думает, у меня отличный звездный свет в глазах – А я ж ничё, кроме простого честного шмаровоза, я ж не, пфах, чего, ап – У меня никакой косячной трубки нету; никакой я не Денни Дуболом да и никакая не кубинская гора и не торговец пузырявой жвачкой, я Коди Помрей. И нечего мне делить со всем вот этим вот (кхем); я не пердяю со всей этой сранью; я не заточен под то, чтоб на мне играли, как на пикколо; никакого грузача для этого ебача у меня нету, для этого паршивого ебаного шурина, как в кино и комиксах, что никогда за квартиру не платит или за еду, и вечно в доме ноет; вот что он такое, ебаный шурин; чего, вот же гнида; да у меня моих слов больше, чем у Сида Сизара, у меня больше – блять, я чё должен сделать, чтоб выпутаться из этой дилемены, дилеминемины, диммемы, ейр – вот гнида; этот – (вздыхает); ух-х –

(все это время Коди разыгрывал ровно то, что вы только что прочли – как будто я мог бы начать книгу во втором лице, а не в первом или в третьем – так, чтоб смутить дам внутри своих мыслей, как лакей старый дикий Том Калабрезе, балансирующий чайными чашками у себя на колене с теннисным мячиком в ухе, чувак, я в смысле, теннисный мячик в его, первоначальный теннисный мячик, у него в подоле, лежит на книжке, и острит весь день с дамами и бабушками той стороны; Коди думает, как сердитый ирландец, ноющий в американских барах, совсем как француз Селин, ноющий и жестикулирующий во французских барах, но только вот великих слов у него так гораздо больше —

Яааак! кричит сын его Тимми Помрей, узурпируя и извергаясь, сербая, булькая через край живучестью тех краев. Вот Коди возвращается к «серьезным и разоблачающим» мыслям)