Читаем Видессос осажден (Смутное время-4) полностью

"Почти". Рот офицера-ренегата горько скривился. "История моей жизни. Почти. Я почти удержал Аморион. Я почти добрался до тебя в первый раз, как и должен был. Как только я перешел на другую сторону, я почти занял позицию Абиварда. И я почти добрался до тебя сейчас."


"Так ты и сделал", - сказал Маниакес. "Я признаю это - почему бы и нет? Если ты думаешь, что сможешь взять это с собой в качестве утешения, когда спустишься на лед Скотоса, я бы сказал, что ты ошибаешься. Темный бог лишает души, которые он получает, всякого утешения ". Он плюнул на булыжники мостовой, отвергая вечного врага Фоса, и слегка вздрогнул, подумав, как легко его кровь, а не слюна, могла бы потечь среди них.


"Я предпочитаю верить, что провалюсь в Пустоту и буду -ничем - во веки веков". У Тзикаса все еще оставалась улыбка. "Я поклонялся Богу макуранцев так же пылко, как всегда молился Фосу".


"Я верю в это". Маниакес поднял одну руку ладонью вверх, затем другую. "Здесь ничего нет - и здесь тоже ничего. Это не почти такова история твоей жизни, Тикас, это ничто. Ты всегда умел притворяться тем, кем тебе нравилось, потому что все это было кажущимся и ничего реального, ничего в глубине души, что делало бы тебя действительно человеком какого-то определенного типа ".


"О, я не знаю", - вставил Гориос. "Он всегда был особым типом ублюдка, если кого-то волнует, что я думаю".


"Оставь свои шутки. Оставь последнее слово за собой", - сказал Чикас. "Ты можешь. Ты Автократор и Севастос. Ты победил. Тебе даже сошло с рук изнасилование твоего кузена Маниакеса. Разве ты не гордишься? Мое предсмертное проклятие на тебе ".


"На самом деле, я горжусь этим", - сказал Маниакес. "Я сделал то, что сделал, и я никогда не пытался это скрыть, и это больше, чем ты мог бы сказать, проживи ты еще тысячу лет - чего ты не сделаешь". Он повысил голос: "Спроси Бранда!"


Топор Халогаи поднялся и опустился. Кровь хлынула из огромной раны, которая расколола голову Тикаса почти надвое. Почти, подумал Маниакес. Ноги отступника выбили короткую дробь, а затем замерли.


Гориос очертил солнечный круг. "Не бойся его проклятия, мой двоюродный брат", - сказал он. "Ты имел на это право, и это проклятие не останется в силе, потому что за ним ничего нет".


"Теперь ничего". Кровь заструилась по седой бороде Чикаса. Маниакес покачал головой. "Я боялся его при жизни - боялся его так же сильно, как и любого другого, потому что я никогда не знал, что он может сделать. Он был ожившей ртутью: яркой, блестящей, способной перекатываться в любую сторону и ядовитой. И теперь его нет, а меня нет, и я чертовски рад, что все так обернулось ".


"Теперь вы можете проходить через двери, не проверяя сначала, что за ними, чтобы убедиться, что он там не прячется", - сказал Ригориос.


"Теперь я могу делать все, что угодно", - сказал Маниакес. "Думаю, я бы сделал это в любом случае, но медленнее, всегда оглядываясь через плечо. Теперь я могу прожить свою жизнь свободным человеком ". Или настолько свободным от обычаев и опасностей, насколько это вообще возможно для Автократора, что не так уж далеко.


Первое, что он сделал, чтобы отпраздновать свою новую свободу, - приказал отрезать голову Тикаса, и без того сильно изношенную, от его тела и водрузить на копье в назидание жителям Серреса. По крайней мере, ему не пришлось рубить самому, как это было с Генесием, когда его злобный предшественник был захвачен в плен. Аскбранд и его топор покончили с этим делом парой взмахов. Тзикас больше не двигался и не сражался, что облегчало задачу или, в любом случае, делало ее аккуратнее.


Следующее, что сделал Маниакес, это дал Аскбранду фунт золота. Халога попытался отказаться, сказав: "Ты уже платишь мне за то, чтобы я охранял тебя. Тебе не нужно платить мне больше, потому что я охраняю тебя".


"Назовите это наградой за очень хорошую работу", - сказал Маниакес. Товарищи-гвардейцы Аскбранда, оказавшиеся видессианцами, нетерпеливо закивали, что-то прошептали северянину на ухо и, казалось, были готовы поджечь его ботинки. Ни один имперец в здравом уме - и чертовски немногие из них - не отказался бы от денег без причины, и видессианцы опасались, что, если откажут в одном бонусе, больше ничего не будет. Наконец, Аскбранд неохотно согласился позволить вознаградить себя.


Привлеченная суматохой на площади, тогда вышла Лисия. Она выслушала взволнованные отчеты, долго смотрела на все еще истекающие кровью и очень бренные останки Тикаса, сказала: "Хорошо. Как раз вовремя", - и вернулся в резиденцию губернатора города. Временами Маниакес думал, что его жена настолько разумна, что нервирует.


Мгновение спустя он послал одного из гвардейцев в резиденцию, но не за Лизией, а за секретарем. Парень, с которым вышел стражник, не воспринял безголовый труп, пронзенную голову и огромную лужу крови на булыжниках так спокойно. Он сглотнул, побледнел, как рыбий живот, и потерял сознание.


Перейти на страницу:

Похожие книги