Видессос осажден (Смутное время-4)

"Целитель!" Слабый на расстоянии, крик усилился. Кто-то - может быть, хирург, может быть, просто солдат, вышедший за добычей, - наткнулся на раненого человека, которого могла спасти особая сила жрецов-целителей.

"С вашего позволения, ваше величество", - сказал Филетос. Но на самом деле он не просил разрешения; он говорил Маниакесу, что уходит. И он ушел, упрямой рысью. Возможно, он смертельно устал, возможно, он сам добивался этого - возможно, чтобы загладить вину за Нифона и остальные свои неудачи, - но он будет бороться с этим в других, пока у него есть силы.

Маниакес смотрел ему вслед. Он мог бы приказать жрецу-целителю остановиться и отдохнуть. Однако одну вещь он усвоил: самый бесполезный приказ отдается без всякой надежды на то, что ему подчинятся.

"Давайте посмотрим", - сказал Ипсилантес, вглядываясь через Тиб в пехотинцев на западном берегу, - "разве мы не были здесь несколько дней назад?"

"Я думаю, мы могли бы быть в осаде", - сказал Маниакес. "Однако что-то помешало нам, иначе мы бы сейчас были заняты попытками переправиться".

Оба мужчины рассмеялись. Их юмор имел оттенок жуткости; воздух был насыщен зловонием разложения после битвы, которую Маниакес небрежно как-то так назвал, как будто он не мог вспомнить, почему попытка переправы была отложена. Он подозревал, что макуранцы и кубраты отпускали те же самые шутки. Если ты хотел остаться в здравом уме, ты должен был.

Ипсилантес издал кудахчущий звук, который напомнил Маниакесу курицу, рассматривающую гусеницу, пытаясь решить, была ли она вкусной или отвратительной. "Мне не совсем нравится, как выглядит река", - сказал главный инженер. "Возможно, в ней остался еще один паводковый прилив".

"Так поздно в этом году?" Сказал Маниакес. "Я не могу в это поверить". "Это было бы более вероятно, если бы мы говорили о Тутубах", - признал Ипсилантес. "Тутубу нельзя доверять. Но я думаю, что Тибет здесь полноводнее в своих берегах и имеет большую рябь, чем пару дней назад".

Маниакес осмотрел Тибр. "По-моему, он удивительно похож на реку", - сказал он, демонстрируя тем самым степень своих профессиональных знаний.

"Это река, все верно, и любая река может принести неприятности", - сказал Ипсилантес. "Мне бы не хотелось пытаться перейти реку и допустить, чтобы наш мост и тому подобное были сметены половиной армии на этой стороне реки, а другой половиной - на той".

"Могло быть неловко", - согласился Маниакес, снова с тем же сухим отсутствием акцента: возможно, он и не был профессиональным инженером, но он был профессиональным солдатом и, как многие люди этого призвания, использовал выражения, которые сводили к минимуму то, что могло с ним случиться.

"Может быть, нам следует подождать несколько дней, прежде чем отправляться в поисках переправы", - сказал Ипсилантес. "Неприятно говорить, что ..."

"Мне тоже неприятно это слышать", - вмешался Маниакес. "Нам и так пришлось ждать дольше, чем мне бы хотелось, из-за необходимости добывать древесину и лодки, а также из-за нападения макуранцев на нас".

Челюсть Ипсилантеса сжалась. "Признаюсь, ваше величество, я не уверен, что река поднимется. Если ты хочешь сказать, что я веду себя как глупая старая женщина, и приказать мне идти вперед, никто не сможет сказать тебе, что ты неправ. Ты Автократор. Скажи мне двигаться, и я подчинюсь ".

"И мы оба будем ежеминутно оглядываться через плечо, даже если не случится никаких неприятностей", - с несчастным видом сказал Маниакес. "Ты не можешь знать, что произойдет, я не могу знать, что произойдет ..." Он сделал паузу. "Но Багдасарес, возможно, способен знать, что произойдет".

"Кто?"

"Алвинос, возможно, ты знаешь его как", - ответил Автократор. "Он знает, что во мне течет кровь васпураканцев, поэтому, когда мы разговариваем, он обычно пользуется именем, с которым родился, а не тем, которым называет обычных видессиан".

"О, один из таких", - сказал Ипсилантес, кивая. "Это напоминает мне о том мятежнике сто пятьдесят лет назад, парне из Васпуракане, который правил бы как Калекас, если бы победил. Каково было его настоящее имя? Ты знаешь?"

"Андзерацик", - сказал ему Маниакес, добавив с кривой усмешкой, - вряд ли подходящее имя для Автократора видессиан, не так ли? Мой клан имеет какую-то отдаленную брачную связь с его кланом. Поскольку он не выиграл гражданскую войну, мы не часто говорим об этом ".

"Я вижу это", - серьезно согласился Ипсилантес. "Тогда достаточно хорошо - посоветуйся с волшебником. Посмотрим, что он скажет". "Багдасарес?" Маниакес закатил глаза. "Ему всегда есть что сказать. Насколько это будет связано с вопросом, который я задам ему первым, - это, вероятно, будет другим вопросом". Трещина была несправедливой, если понимать ее буквально, но, как и в большинстве несправедливых трещин, содержала крупицу правды.